Почему одни страны богатые, а другие бедные. Происхождение власти, процветания и нищеты

 
 
 
подход: что позволено монарху и знати, то не позволе-
но и наказуемо для всех прочих. Конечно, власть зако-
на невозможно себе представить в условиях абсолю-
тистских политических институтов. Это порождение
плюралистических политических порядков и широких
политических коалиций, которые служат основой это-
го плюрализма. Лишь когда множество личностей и
групп имеют право голоса при принятии решений и
политическую силу, с которыми считаются остальные
личности и группы, идея о том, что все они заслужи-
вают равного отношения, обретает смысл. К началу
XVIII столетия Британия была уже достаточно плюра-
листической страной, и руководители вигов узнали на
собственном опыте, что, в полном соответствии с кон-
цепцией власти закона, законы и политические инсти-
туции могут ограничивать их собственную власть.
Но почему же виги и другие члены парламента го-
товы были терпеть подобные ограничения? Почему
они не использовали свое влияние в парламенте и
других государственных органах, чтобы заставить су-
ды последовательно применять Черный акт, и почему
они не разгоняли присяжных всякий раз, как видели,
что судебный процесс принимает невыгодный для них
оборот? Ответ на этот вопрос позволяет нам глубже
понять суть Славной революции и то, почему она про-
сто не заменила старый абсолютизм новым, – дело

---

 
 
 
тут во взаимодействии плюрализма и верховенства
закона, а также в динамизме «благотворной обратной
связи». Как было показано в главе 7, Славная револю-
ция была не просто сменой правящих элит, а бунтом
против абсолютизма, и этот бунт был поддержан ши-
рокой коалицией мелкого дворянства, купцов и про-
мышленников вместе с партийными объединениями
вигов и тори. Следствием этой революции стало воз-
никновение инклюзивных политических институтов, и
верховенство закона стало побочным продуктом это-
го процесса. При том что на свою долю власти пре-
тендовало сразу множество сторон, самой естествен-
ной оказалась такая система законов и ограничений,
которую можно было бы применить ко всем этим сто-
ронам, чтобы ни одна из них не получила слишком
много власти – ведь это, в конце концов, подорвало
бы сами основы плюрализма. Таким образом, концеп-
ция, согласно которой должны существовать пределы
и рамки, ограничивающие произвол людей у власти –
то есть концепция власти закона, – была частью ло-
гики плюрализма.
Поэтому не должно вызывать удивления, что прин-
цип верховенства закона наряду с идеей о том, что
права монарха вовсе не божественного происхожде-
ния, стал ключевым аргументом «против» в дискуссии
об абсолютной монархии Стюартов. Как отмечал бри-

---