|
* * *
В дверь постучали. Джулия схватила банную рукавицу, торопливо
стерла маску с лица и, выйдя из ванны, накинула халат. Пройдя через
комнату, она открыла дверь коридорному и попросила его поставить
поднос на кровать. Затем нашла в сумке банкноту, сунула ее в
подписанный счет и вручила молодому человеку. Как только он вышел,
она уютно устроилась в постели и принялась за хлопья, попутно щелкая
кнопками на пульте телевизора в поисках программы, где бы не говорили
по-немецки.
Три испанских канала, один швейцарский, за ними два французских.
Джулии не хотелось смотреть ни Си-эн-эн, где показывали слишком
жестокие кадры войны, ни биржевые новости на канале «Блумберг»
[12]
(и
вовсе неинтересные, в цифрах она была полным профаном), ни какую-то
телеигру на РАИ (ведущая, на вкус Джулии, выглядела чересчур
вульгарно), и она пошла по второму кругу.
* * *
Кортеж в сопровождении двух мотополицейских приближался к
зданию. Кнапп встал на цыпочки, чтобы лучше видеть. Его сосед
попытался пролезть вперед, но Кнапп призвал коллегу к порядку,
оттолкнув его локтем: нечего опаздывать. Черный лимузин остановился
прямо перед ним. Телохранитель открыл дверцу, и из машины вышел
министр, которого тут же обступили фото- и телерепортеры. Кнапп в
сопровождении директора выставки сделал шаг вперед, поклонился,
приветствуя важного чиновника, и торжественно повел его по красной
дорожке.
* * *
Джулия рассеянно перебирала кнопки пульта. На тарелке из-под мюсли
сиротливо лежала одна изюминка, в чаше от фруктов осталось два
яблочных семечка. Теперь она мучилась, не зная, что бы еще такое выбрать
из меню — шоколадную помадку, яблочный штрудель, блинчики или
двойной сэндвич. Джулия придирчиво оглядела свой живот и бедра и
швырнула меню в дальний угол комнаты. Теленовости заканчивались
тошнотворно гламурными кадрами какого-то светского вернисажа.
Мужчины и женщины в вечерних туалетах, какие-то важные персоны во
фраках шествовали по красной дорожке под блицами фотоаппаратов.
Внимание Джулии привлекло длинное платье не то актрисы, не то певицы,
скорее всего, жительницы Берлина. В этом ареопаге знаменитостей она не
увидела никаких знакомых лиц… никаких, кроме одного! Вскочив на ноги
и сбросив на пол поднос, она приникла к экрану. Да, она уверена, что
узнала человека, который вошел в здание, улыбнувшись в нацеленный на
него объектив. Камера отъехала в сторону, показывая Бранденбургские
ворота.
— Ах ты мерзавец! — крикнула Джулия и опрометью бросилась в
ванную.
* * *
Портье заверил ее, что этот вернисаж мог проходить только в Stiftung
Brandenburger.
[13]
Этот дворец входит в число новейших архитектурных
шедевров Берлина, сказал он, с его ступеней открывается великолепный
вид на Бранденбургские ворота. Вернисаж, о котором идет речь,
несомненно, организован газетой «Тагесшпигель». Но мисс Уолш не стоит
торопиться туда немедленно: эта обширная выставка репортерских
снимков будет открыта вплоть до очередной годовщины падения Стены —
иными словами, еще целых пять месяцев. Если мисс Уолш пожелает, он,
конечно, достанет ей два пригласительных билета завтра же, еще до
полудня. Нет, Джулии нужно совсем другое: ей немедленно потребовалось
вечернее платье.
— Но, мисс Уолш, сейчас уже девять вечера! Джулия расстегнула
сумку и, высыпав ее содержимое на стойку, начала лихорадочно
перебирать то, что там лежало — доллары, евро, мелочь; нашлась даже
старая дойчмарка, с которой она никогда не расставалась. Затем она
сорвала с руки часы, бросила их в общую кучу и придвинула ее к портье
жестом игрока, бросающего на зеленое сукно все свое состояние.
— Умоляю, срочно раздобудьте мне вечернее платье, все равно какое
— красное, фиолетовое, зеленое, — только поскорей!
Портье
ошарашенно
смотрел
на
нее,
подняв
бровь.
Но
профессиональная добросовестность взяла верх: он не мог подвести дочь
мистера Уолша. Он был просто обязан решить ее проблему.
— Будьте любезны, мисс, уберите эту кучу добра в свою сумочку и
следуйте за мной, — сказал он и повел Джулию в прачечную отеля.
Даже в полумраке этого помещения платье, которое он ей показал,
выглядело великолепно. Оно принадлежало постоялице из номера 1206.
Его доставили так поздно, что госпожу графиню не осмелились
беспокоить, пояснил портье. Само собой разумеется, на платье не должно
быть ни единого пятнышка, и Джулия, подобно Золушке, обязуется
вернуть его в полночь, еще до последнего удара часов.
Он оставил ее одну в прачечной, дав совет повесить ее собственную
одежду тут же на плечики.
Джулия разделась и с бесконечными предосторожностями натянула на
себя творение от-кутюр — платье из невесомой ткани. Зеркала в
помещении не было, и она попыталась разглядеть себя в блестящей
стальной стойке, однако цилиндрическая поверхность выдала ей
бочкообразное отражение. Джулия расчесала волосы, подкрасилась
вслепую и, оставив в прачечной свою сумку, джинсы и пуловер, вернулась
по темному коридору в холл.
Портье поманил ее к себе, и Джулия послушно подошла к стойке. За
спиной у портье висело огромное, во всю стену, зеркало, но, едва Джулия
собралась взглянуть в него, как он встал перед ней, загородив обзор.
— Нет, нет, нет! — воскликнул он, когда Джулия повторила свою
попытку. — С вашего позволения, мисс…
Он вынул из ящика бумажную салфетку, подправил размазавшуюся
помаду у нее на губах и, отойдя в сторону, сказал:
— Вот теперь можете полюбоваться собой! Никогда в жизни Джулия не
видела такого великолепного наряда. Он был в тысячу раз красивее, чем
все шикарные платья, которые она с вожделением разглядывала в витринах
самых блистательных кутюрье.
— Просто не знаю, как вас благодарить! — взволнованно пролепетала
она.
— О, вы оказываете честь создателю этого платья; я уверен, что оно
вам идет в сто раз больше, чем графине, — шепнул портье. — Я заказал
лимузин, шофер подождет вас на площади и доставит обратно в отель.
— Но… я могла бы взять такси…
— Вы шутите — такси, в таком-то наряде! Считайте, что для вас это
карета, а для меня залог спокойствия. Надеюсь, вы помните о Золушке?
Приятного вечера, мисс Уолш, — сказал портье, сопровождая ее к
лимузину.
Выйдя на улицу, Джулия привстала на цыпочки и чмокнула портье в
щеку.
— Мисс Уолш, последняя просьба…
— Все, что вам угодно!
— Нам повезло: это платье оказалось длинным, даже чересчур
длинным. Так вот, умоляю, не подбирайте подол, как вы это сейчас
сделали. Ваши кроссовки, увы, не сочетаются с этим туалетом!
Do'stlaringiz bilan baham: |
