Глава 29
1
Меня не арестовали в полном смысле этого слова, но приставили ко мне копов
и отвезли в управление полиции Далласа на патрульном автомобиле.
Когда мы
подъезжали, люди (некоторые — репортеры, большинство — самые обычные)
стучали по окнам, заглядывали в кабину. Беспристрастно, отстраненно я задавался
вопросом, а не хотят ли они вытащить меня из автомобиля и линчевать за попытку
покушения на президента. Меня это не волновало. Что волновало — так это залитая
кровью рубашка. Я хотел ее снять. Я также хотел носить ее вечно. Рубашку залила
кровь Сейди.
Ни один из копов на переднем сиденье не задавал мне вопросов. Полагаю, кто-
то приказал им не задавать. Если бы задали, я бы не ответил. Я мог думать, потому
что хладнокровие возвращалось ко мне. Я натягивал его на себя, как броню. Я мог
это исправить. Я собирался это исправить. Но сначала
мне предстояли весьма
долгие разговоры.
2
Меня поместили в комнату, белую как снег. В ней стояли стол и три стула. Я сел
на один. Снаружи звенели телефоны и стрекотал телетайп. Люди входили и
выходили, говорили громко, иногда кричали, даже смеялись. В смехе слышались
истерические нотки.
Так смеются люди, знающие, что прошли по лезвию ножа,
увернулись от пули, если можно так выразиться. Наверное, так смеялся Эдвин Уокер
вечером десятого апреля, когда разговаривал с репортерами, вычесывая из волос
осколки стекла.
Те самые два копа, которые привели меня из Техасского хранилища школьных
учебников, обыскали меня и забрали мои вещи. Я спросил,
могу ли я принять два
оставшихся пакетика «Гудис». Копы посовещались, порвали пакетики, высыпали
порошок на стол, изрезанный инициалами и прижженный окурками. Один
послюнявил палец, попробовал порошок, кивнул.
— Вода нужна?
— Нет. — Я смахнул порошок на ладонь и высыпал в рот. Горький. Ну и ладно.
Один из копов вышел. Второй попросил снять окровавленную рубашку. Я с
неохотой снял и протянул ему. Потом нацелил на него палец.
— Я знаю, что это вещественная улика, но отнеситесь к ней с уважением. На
ней кровь женщины, которую я любил. Возможно, для вас это ничего не значит, но
это кровь женщины, которая помогла предотвратить убийство президента Кеннеди,
и она заслуживает уважения.
— Нам только нужно сделать анализ крови.
— Хорошо. Но занесите ее в список моих личных вещей. Я хочу, чтобы мне ее
вернули.
— Конечно.
Ушедший коп вернулся с простой белой майкой. Она напоминала ту, что была
на Освальде — или была бы — на фотографии, которую сделали в полиции вскоре
после его ареста в кинотеатре «Техас».
3
Я прибыл в белую комнату, предназначенную для допросов, в двадцать минут
второго. Примерно через час (точно
сказать не могу, потому что часов на стене не
было, а мой новый «Таймекс» забрали с остальными вещами) те же два копа
привели ко мне человека, давнего знакомца: доктора Малькольма Перри,
который
нес в руке большой черный саквояж сельского врача. Я с изумлением уставился на
него. Потом понял, что его привезли сюда потому, что отпала необходимость
вытаскивать пулю и осколки кости из мозга Джона Кеннеди. Река истории уже текла
по новому руслу.
— Привет, доктор Перри.
Он кивнул:
— Добрый день, мистер Амберсон. — При
нашей последней встрече он
называл меня Джордж. Если бы у меня возникли опасения, что я под подозрением,
теперь им предстояло окрепнуть. Но я не боялся. Я там был, и я знал, что должно
произойти. Бонни Рэй Уильямс уже все им рассказал. — Как я понимаю, вы
вновь
травмировали колено.
— К сожалению, да.
— Давайте поглядим.
Он попытался поднять наверх мою левую брючину и не смог. Колено слишком
распухло. Когда он достал ножницы, оба копа шагнули вперед и вытащили
револьверы. Направили в пол, но пальцы держали у предохранительных скоб.
Доктор Перри в недоумении глянул на них, потом принялся резать штанину по шву.
Осмотрел, пальпировал, достал шприц, откачал жидкость. Я скрипел зубами и ждал,
когда все закончится. Он порылся в саквояже, отыскал эластичный бинт.
Плотно
завязал колено. Стало легче.
— Я могу дать вам обезболивающее, если эти господа не возражают.
Они не возражали, в отличие от меня. Приближался самый важный момент, как
для меня, так и для Сейди. И я хотел встретить его с ясной головой, не затуманенной
лекарствами.
— У вас есть «Гудис паудер» от головной боли?
Перри наморщил нос, словно унюхал что-то дурное.
— У меня есть байеровский аспирин и эмприн. Эмприн чуть сильнее.
— Тогда дайте его. Доктор Перри?
Он поднял голову, оторвавшись от саквояжа.
— Мы с Сейди не сделали ничего плохого. Она отдала жизнь за свою страну…
и я отдал бы свою за нее. Просто не было шанса.
— Если так, позвольте мне первым поблагодарить вас. От лица всей страны.
— Президент. Где он сейчас? Вы знаете?
Доктор Перри посмотрел на копов, вопросительно изогнув брови. Они
переглянулись, потом один ответил:
— Отправился в Остин, чтобы выступить на обеде, как и планировалось. Не
знаю, либо он храбр до безумия, либо просто глуп.
Do'stlaringiz bilan baham: 
