|
Я надеялась, что ты потеряешь девственность
несколько иначе. Но всё равно поздравляю.
Мы еще некоторое время бродим по галерее, и наконец я отвожу в
сторонку Керри, чтобы узнать, как у нее дела с Джейсоном.
– Он пригласил меня на ужин! В итальянский ресторан! Это
хороший знак. Правда, романтично?
– Несомненно.
– Эй, а где Эсбен? – спрашивает она.
– Не знаю.
Мы ищем его в одном зале, потом в другом. Затем Керри
заглядывает в маленькую комнатку, в которую мы еще не заходили.
Она мрачнеет.
– Блин.
– В чем дело? – спрашиваю я – и вижу Эсбена, который смотрит
на какую-то картину.
Это огромный холст, который занимает как минимум четверть
стены, но что на нем изображено, мне не видно. Керри медленно
подходит к брату, я следую за ней, но решаю задержаться в дверях.
Что-то здесь происходит, и я не понимаю что.
Эсбен поворачивается к сестре, и я вижу, какое у него унылое
лицо. Очень грустное.
– Керри…
Она останавливается рядом с ним и смотрит на картину.
– Эту работу не выставляли в общем зале. Я не хотела, чтобы ты
ее видел… Я думала, эта комната закрыта.
Явно взволнованный, он сует одну руку в карман, другой
проводит по волосам и с растерянным видом качает головой. Затем
поворачивается к сестре.
– Керри, – повторяет он. – Извини.
– Не надо. Пожалуйста, не надо.
С чувством, которое я могу назвать не иначе как глубочайшей
нежностью, Эсбен обнимает сестру, прижимает ее к себе, гладит по
спине.
– Прости меня. Правда.
Я пячусь, сообразив, что наблюдаю за чем-то очень интимным.
Я возвращаюсь в основной зал, где продолжаю фотографировать и
выкладывать некоторые снимки в Сеть. Мне даже удается успешно
поставить пару тегов. Я занимаюсь делом, но, разумеется, не забываю
о том, что произошло. Никогда еще не видела Эсбена таким грустным.
И это не огорчение из-за чьей-нибудь беды в Интернете. Это что-то
личное.
В течение двадцати минут я развлекаюсь самостоятельно, а затем
ощущаю руку Керри у себя на плече. Она спокойна, но серьезна.
– Эй…
– Всё хорошо? – Теперь я по-настоящему тревожусь за нее и
Эсбена.
– Да. Но одна картина оказалась тут незапланированно. Надо
было проверить. Я нарисовала ее для себя и не собиралась показывать
Эсбену… – Керри проводит рукой по волосам и пытается
улыбнуться. – Я бы очень хотела, чтобы он поговорил с тобой. Это,
конечно, моя история, но я бы хотела, чтобы именно он тебе рассказал,
потому что она во многом связана и с ним.
– Хорошо, но… если это глубоко личное, что-то касающееся вас
двоих…
– Я хочу, чтобы ты знала. Тогда ты лучше поймешь Эсбена… Ты и
мой друг, Элисон, и я хочу, чтобы ты всё знала. Но пусть лучше
расскажет Эсбен. Ему это пойдет на пользу. Возможно, тебе
понадобится его подтолкнуть, но для меня это важно. Договорились?
Я смущенно киваю и обнимаю ее. Керри прижимает меня к себе –
очень сильно. Пусть даже она кажется спокойной. Я слышу, как она
несколько раз глубоко и резко вздыхает.
– Всё хорошо, Элисон, правда, – говорит она мне на ухо. –
Пожалуйста, знай это. И, пожалуйста, заставь Эсбена это понять.
Заставь его поговорить с тобой. Обещай, что постараешься.
У меня что-то обрывается в животе. Здесь какая-то огромная
проблема. Я отстраняюсь, чтобы внимательно взглянуть на Керри.
– Обещаю.
– Теперь я проведу остаток вечера с удовольствием, – говорит она
и улыбается. – Красавчик Джейсон еще здесь?
Я указываю туда, где стоит Джейсон, смущенно расстегивая и
застегивая на себе блейзер.
– Сомневаюсь, что он собирается в ближайшее время уходить.
– Господи, какой он клёвый.
– И высокий, – замечаю я.
– Да. Это так сексуально…
Керри хихикает и направляется к Джейсону. Сделав несколько
шагов, она оборачивается и вновь серьезнеет.
– Элисон… спасибо.
Мое сердце сжимается, когда я иду к Эсбену. Он по-прежнему
стоит перед картиной, и я останавливаюсь рядом с ним.
И у меня захватывает дух, когда я понимаю, что изображено на
картине. В отличие от других работ Керри, она буквально вопит,
полная гнева. Резкие мазки словно разрывают холст, угловатые линии
создают непреодолимую границу. Вся картина – воплощенная ярость.
Я медленно перевожу взгляд на прикрепленную внизу табличку.
«Сокруши меня.
Художник: Керри Бейлор».
Эсбен не двигается. Дрожащим голосом, чуть слышно, он
произносит:
– Может, пойдем?
– Конечно.
Но он продолжает стоять на месте. Я беру его за руку.
– Эсбен, посмотри на меня.
Очень медленно он поднимает глаза, полные печали. Невероятной
печали.
– Я понимаю, – говорю я. – Всё понимаю. Пойдем.
Do'stlaringiz bilan baham: |
