Виноваты звезды

Уважаемый мистер Уотерс!
По получении Вашей электронной депеши, датированной
четырнадцатым апреля, я вполне прочувствовал шекспировскую
сложность Вашей трагедии. Все персонажи Вашей истории имеют
незыблемую гамартию: она — свою тяжелую болезнь, Вы — свое
сравнительно хорошее здоровье. Когда ей лучше или Вам хуже, звезды
смотрят на вас не столь косо, хотя вообще смотреть косо —
основное занятие звезд, и Шекспир не мог ошибиться сильнее, чем
когда вложил в уста Кассия фразу: «Не в звездах, нет, а в нас самих
ищи / Причину, что ничтожны мы и слабы».
[7]
Легко так говорить,
когда ты римский аристократ (или Шекспир), однако в реальности в
наших гороскопах почти сплошь ошибки.
Раз речь зашла о несовершенствах старого Уилла, Ваше письмо о
юной Хейзел напомнило мне Пятьдесят пятый сонет Барда, который
начинается: «Ни мрамору, ни злату саркофага, / Могущих сил не
пережить стихов, / Не в грязном камне, выщербленном влагой, /
Блистать ты будешь, но в рассказе строф»
[8]
 (не по теме, но время
действительно худшая из шлюх: кидает каждого). Стихи прекрасны,

---

но утверждение ложно: мы действительно помним «веские слова»
Шекспира, но что мы помним о человеке, память которого он
увековечил? Ничего. Все, что можно сказать с уверенностью, — это
был мужчина; об остальном нам остается лишь догадываться.
Шекспир сказал нам драгоценно мало о человеке, которого похоронил
в своем лингвистическом саркофаге (прошу Вас быть свидетелем —
когда мы говорим о литературе, мы делаем это в настоящем времени.
Когда мы говорим о мертвых, мы уже не столь любезны). Нельзя
обессмертить ушедших, написав о них. Язык хоронит, но не
воскрешает (откровенно признаюсь, я не первый, кто сделал это
наблюдение; 
сравните 
стих 
Маклиша 
«Замшелый 
мрамор
царственных могил», где есть героическая строка: «Я скажу, что ты
умрешь, и никто тебя не вспомнит».
Я отступил от темы, но вот в чем мораль: мертвые видны только
чудовищному немигающему глазу памяти. Живые, слава Небесам,
сохраняют способность удивлять и разочаровывать. Ваша Хейзел
жива, Уотерс, и Вы должны уважать ее решение, особенно если оно
принято настолько осознанно. Она щадит Вас, желает избавить от
боли; позвольте же ей так поступить. Возможно, Вы не считаете
логику юной Хейзел убедительной, но я бреду по этой юдоли слез
дольше, чем вы, и с моей точки зрения Ваша девочка отнюдь не
сумасшедшая.
Искренне Ваш