Философия под общей редакцией

2 Хайдеггер М. Что такое метафизика? // Время и бытие. М. : Республика, 
1993. С. 60.

---

В буквальном смысле бытие не «есть». Ибо «есть» говорится 
о тех сущих, которые могут быть репрезентированы, о тех вещах, 
которые обладают минимальной структурой тождества и посто­
янства, благодаря чему они идентифицируются и обозначаются 
посредством существительных. Так или иначе, сущее — это суб­
станции, или производные от субстанции, или они приписываются 
к субстанциям. Но поскольку бытие не «есть» сущее, бытие бук­
вально, это ни-что, никакая не вещь.
Бытие — это всегда бытие сущего. Нет бытия без сущего, так 
же как нет сущего без бытия. Но бытие — это не сущее: бытие 
отлично от сущего. Бытие — это сама операция, благодаря кото­
рой сущее есть, благодаря которой сущее выходит в присутствие; 
нечто, а не ничто имеет место. Бытие «есть» только через его отли­
чие от сущего. Причем таким образом, что каждый раз это разли­
чие провоцирует нас спросить, можно ли вообще говорить о бытии 
как таковом или о самом бытии безотносительно к сущему? Каков 
характер суждений о бытии? Какая онтология соответствует этим 
суждениям?
Чтобы ответить на эти вопросы, еще раз обратимся к слову 
«бытие». Прежде субстантивации или даже овеществления 
представлением, «быть» — это глагол в неопределенной форме. 
Бытие — существительное от глагола «быть». Будучи субстан­
тивированным, глагол «быть» легко попадает в ловушку репре­
зентации: воспринимается в качестве сущего, в качестве какой-то 
вещи. Так вот, для того чтобы избежать ловушки репрезентации и, 
соответственно, овеществления или субстантивации, далее вме­
сто «бытие» мы будем говорить «быть». Конечно, и в неопреде­
ленной форме глагол может выступать в роли грамматического 
субъекта. Но нам важно подчеркнуть именно процессуальный 
характер инфинитива «быть». Быть — это становиться, момент 
становления или событие становления. Вот примеры других 
глаголов-инфинитивов: «зеленеть», «краснеть», «болеть» и т. д. 
52

---

Инфинитивы гарантируют специфичность и определенность про­
цесса, действия, не навязывая ему субъективные или объективные 
координаты. Кроме того, они гарантируют обратимость между 
прошлым и будущим в силу возможности отнесения действия и 
к прошлому, и к будущему.
Например, что такое «зеленеть»? Слово «зеленеть» означает 
«быть зеленеющим», находиться в процессе «зеленения». «Зеле­
неть» фиксирует событие зеленения, так же как «болеть» — собы­
тие боления, а «краснеть» — событие краснения. Теперь, если 
«зеленеть» — процесс зеленения, событие зеленения, «крас­
неть» — это событие краснения, тогда «быть» — это событие 
всех событий. Каждый раз глагол-инфинитив указывает на то, что 
имеет место, или на само имение места, на само событие, которое 
неразрывно связано с имением места. Не так, как если бы что-то 
имело или что-то имеет место. В форме инфинитива глагол — это 
чистое событие, то, что происходит или имеет место, но не на 
основе чего-то еще, а именно как чистое событие само по себе.
Итак, глаголы-инфинитивы описывают главным образом 
события. Безличные, в определенной степени анонимные, доин- 
дивидуальные события, иначе говоря, происхождение или «случа- 
ние», о которых говорится, что они имеют место, не имея места. 
Они имеют место, не будучи связаны с какой-то вещью или каким- 
то действием. Таким образом, бытие «как» событие следует отли­
чить не только от ousia и чтойности, от сущности, но и от свой­
ства, состояния, поскольку последние предполагают предданную 
субстанцию, независимую от и существующую до и вне процесса 
присвоения. Следовательно, нужно перевернуть установленный 
и давно уже узаконенный логический порядок, согласно кото­
рому предданной субстанции приписываются какие-то свойства, 
признаки или состояния. Как только мы переходим от «бытия» 
к «быть», т. е. к инстанции становления-события, сама субстан­
ция является в качестве события, происшествия или даже слу­
чая, за которым уже нет никакой более глубинной или первичной 
субстанциональности.

---

Бытие дается как событие, указывает на данность как тако­
вую, оно всегда подразумевает и сохраняет то, что никогда не явля­
ется в пространстве и времени как вещь, но всегда ускользает от 
вещи как сама ее невещность, нетелесность. Таким образом, собы­
тие разворачивается «между» раскрытием и сокрытием, присут­
ствием и отсутствием. Но это «между» — не столько момент во 
времени или место в пространстве, сколько время-пространство, 
сама операция бытия как события, предшествующая всякой объек­
тивации пространства и времени — пространства и времени как 
форм представления. Эта операция не совпадает ни со временем 
и пространством птолемеевской или аристотелевской физики, ни 
с линейным временем ньютоновской физики, которое Кант ото­
ждествлял с априорным условием феноменальности феномена, ни 
даже с искривленным и конечным временем-пространством общей 
теории относительности.
Это «между» — одновременность и со-присутствие прош­
лого, настоящего, будущего, со-присутствие «здесь» и «там». 
Поскольку прошлое образуется не после настоящего, каким оно 
было, но одновременно с ним, а будущее образуется не до насто­
ящего, каким оно будет, но одновременно с ним, время в каждый 
миг раздваивается, следуя по двум разнородным направлениям, 
одно из которых устремляется в будущее и вынуждает настоя­
щее проходить, а другое сохраняет все прошлое. Настоящее здесь 
становится чистым событием, моментом абстракции, основная 
роль которого — разделять и дробить каждое настоящее в обоих 
направлениях одновременно — на прошлое, которое сохраняется, 
и на будущее, в направлении которого устремляется настоящее.
Это настоящее присутствует как некая фаза в течении вре­
мени: не вовне времени, не впереди времени. Это чистое, пустое 
время, его чистое присутствие, негативность его прохождения. 
От «больше уже не» к «еще не» переход без хода, чистое про­
исхождение сущего, и в этом происхождении — утверждение 
пустого времени, «больше уже не» и «еще не», только «между», 
только в переходе, который имеет форму возврата. Каждый раз

---

это подвешивание, приостановка, «еще не», всегда преследуемое 
«больше уже не», всегда неожиданное в самом ожидании.
Следовательно, время, а это означает также настоящее, в кото­
рое оно открыто, возникает из определенного двойного отсутст­
вия, двойственность которого указывает, тем не менее, на еди­
ничное событие: бытие как событие, навсегда ускользающее, 
высвобождая прошлое, и навсегда приближающееся, высвобо­
ждающее будущее. Иначе говоря, это от-сутствие или отступление 
указывает в одно и то же время в направлении «больше уже не» 
и «еще не». Это пространство, открываемое этой двойной ориен­
тацией, где происходит событие пространства и времени. Время- 
пространство есть само происхождение двуличного события, само 
происхождение определенной пустоты. Но эту пустоту не следует 
принимать за пустое пространство и даже время, за простую спо­
собность содержать пустоту, ожидающую наполнения вещами 
и событиями. Скорее, пространство и время только и могут быть 
помыслены из исходного понятия этой пустоты. Кроме того, эта 
пустота не синонимична с хаосом. Эта пустота, не будучи нехват­
кой или недостатком, скорее представляет собой избыточность, 
виртуальную полноту бытия, которую не следует принимать за 
актуальное присутствие сущего. Это пустота чистого события. 
События, имеющего место не столько между двумя инстанци­
ями, двумя пространственно-временными координатами, позво­
ляющими схватить его траекторию, сколько межвременье чистого 
становления.
Тогда как овременение, характеризующееся двойным отсутст­
вием, выставленностью в будущность и прошедшесть, экстатично, 
разрывается между этими двумя линиями от-сутствия, опро- 
странствование, неразрывное с овременением, состоит в обрат­
ном движении: это не отсутствие, а присутствие. Пространство 
ограничивает время. Оно сдерживает экстазы времени, вписывает 
их в горизонт конечности, или закрытия. Это противо-движение 
или противо-сущность рассеяния. Время остается конечным. 
Но, во-первых, оно совпадает с бытием как таковым, и в этом 
совпадении раскрывается сама конечность бытия, причем не как

---

смертность, но как горизонтность, а во-вторых, эта горизонтность 
не есть прежде всего и главным образом горизонтность буду­
щего, и даже не времени вообще, но горизонтность пространства 
(во времени). Пространство — опространствование времени, так 
же как время — овременение пространства. Только в становлении 
временем пространство становится пространством, только в ста­
новлении пространством время становится временем. Движение 
присвоения есть движение инаковости, освоение есть отсвоение. 
Единство времени и пространства находится в этом противообра- 
щении, в становлении другим. Только на основе свойственного им 
противообращения пространство опространствливается, а время 
овременяется. В самой их противопоставленности каждое из них 
осуществляется, приходит в собственное. Но речь не идет о диа­
лектической противоположности, ибо и пространство, и время 
раскрываются из структуры «самого» бытия, события.
Пространство и время понимаются только на основе того про­
странства и того времени, которое высвобождается и держится 
открытым определенной конфигурацией события. Свободное 
пространство времени и представляет собой такое зияние, кото­
рое открывается дифференциальными отношениями противопо­
ложных тенденций и в которое вписывается множество событий 
и возможностей. Событие тогда должно быть понято как двойная 
антагонистическая тенденция (к присутствию и к отсутствию — 
прошлого и настоящего, «здесь» и «там»), в столкновении которой 
пространство опространствливается, а время овременяется: выход 
к присутствию совпадает с отходом к отсутствию.