|
3. Как отнеслась к этому Бувиниса хола?
4. Как отнеслись к событию соседи?
5. О какой замечательной черте узбекского народа
эта повесть?
Ч.
Айтматов
СО ЛДАТЁНО К
Первый раз он увидел отца в кино. Тогда он
был малышом лет пяти.
Произошло это в той большой белой кошаре1,
где каждый год проводят стрижку овец.
Сюда же прибегал с матерью и он. Его мать,
Джеенгуль, телефонистка почтового отделения в
совхозе, каждое лето брала свой отпуск и рабо
тала здесь до последнего дня стрижки. Тут можно
было неплохо заработать. А для неё, солдатской
вдовы, ой как нужна была каждая копейка! Хотя
семья и невелика: она и сын, но семья есть
семья — топливо надо привезти на зиму, муки
надо купить, одеться надо, обуться... Да и мало
ли чего надо.
Сына оставлять дома было не с кем, и по
этому она брала его с собой на работу. Здесь он
и бегал целыми днями.
1 Кошара — загон для овец.
13 Книга для чтения, 4 кл.
193
Q e durtm _uz
Он первым увидел, как приехала киноперед
вижка, и первый всем сообщил об этом радост
ном событии.
— Кино приехало! Кино!
Картину начали показывать после работы, когда
стемнело. Фильм был про войну. Люди напря
жённо следили за ней. Мать вздыхала испуганно,
вздрагивала, когда танк шёл прямо на них. Какая-
то женщина, сидевшая рядом, бормотала: «Боже
мой, что творится, Боже мой!..»
А ему было не очень страшно, иногда даже
очень весело, когда падали фашисты. А когда
падали наши, ему казалось, что они встанут.
Война шла. Теперь на экране появились артил
леристы. Их было человек семь. Один из артил
леристов не был похож на русского. Может быть,
мальчик и не обратил бы на него внимания, если
бы не мать.
Она шепнула: «Смотри, это твой отец...»
И с этой минуты он стал его отцом. И весь
фильм потом был про него, про его отца. Отец
оказался совсем молодым, как молодые совхоз
ные парни. Роста он был небольшого, круглоли
цый, с быстрыми глазами. Глаза его зло сверкали
на чёрном от грязи и дыма лице, и весь он был
стремительный, как кошка. Вот он обернулся и
крикнул кому-то вниз: «Снаряды! Не задерживай!»
— Мама, это мой отец? — переспросил Авал-
бек у матери.
— Что? — не поняла она. — Сиди тише.
Смотри.
194
Q e durtm _uz
— Ты же сказала, что это мой отец.
— Да, конечно, твой отец, только ты не раз
говаривай, не мешай другим.
Почему она так сказала? Зачем? Возможно,
просто так, случайно, не подумала в ту минуту,
возможно, разволновалась, вспомнила мужа. А он,
малыш, поверил. И очень обрадовался от этой
неожиданной и незнакомой ему радости и по-
детски возгордился им, своим отцом, солдатом.
Вот это настоящий отец, а мальчишки дразнят,
что у него нет отца. Пусть увидят они его отца,
и чабаны пусть увидят.
Каждый чабан обязательно спрашивает его:
— Ну, джигит, как тебя звать?
— Авалбек.
— Чей же ты будешь?
— Я сын Токтосуна!
Так велела отвечать мама, она хотела, чтобы
он не забывал имя отца.
— А-а, постой, так ты сын телефонистки, так
ведь, а?
— Нет, я сын Токтосуна!
И тогда чабаны начинают догадываться, в чём
дело.
— Верно, ты и есть сын Токтосуна! Молодец!
И потом они между собой долго вспоминают
его отца, говорят, что он совсем ещё молодым
ушёл на фронт.
А теперь с той минуты, как мать шепнула ему:
«Смотри, это твой отец», солдат на экране стал
195
его отцом. И мальчик уже думал о нём, как о
своём отце. Он действительно был похож на
военную фотографию отца, молодого солдата. На
ту самую фотографию, которую они потом уве
личили и повесили под стеклом.
А в этот час Авалбек смотрел на отца глазами
сына, и в его детской душе поднималась горячая
волна сыновней любви и нежности. Отец на э к
ране словно знал, что за ним следит сын, и
словно хотел за свою мгновенную жизнь в кино
показать себя таким, чтобы сын вечно помнил о
нём и вечно гордился им — солдатом минувшей
войны. И война с этой минуты уже не казалась
мальчику забавной и ничего смешного не было в
том, как падали люди. Война стала серьёзней,
тревожней, страшней. И он впервые испытал
чувство страха за близкого человека, за того че
ловека, которого ему всегда не хватало.
Война шла. Впереди показались наступающие
танки. И наши артиллеристы тащили орудие на
верх. «Скорей, папа! Танки идут, танки!» —
торопил отца сын.
Сыну казалось, что и сам он там рядом с
отцом, в огне и грохоте войны. Он притихал,
когда падали наши солдаты у орудия. Их стано
вилось всё меньше и меньше...
Война шла. Танки подходили всё ближе и
ближе. Отец громко что-то кричал в трубку поле
вого телефона, но ничего нельзя было понять в
грохоте. Вот упал ещё один солдат у орудия. Он
пытался встать, но не мог. И земля почернела от
Do'stlaringiz bilan baham: | 
