Обсуждаются концептуальные вопросы психологии профессиональ

центральности
: признак является цен-
тральным, если он помогает объяснить существование других при-
знаков. В цепочке (X
→
Y
→
Z) «Х» является центральным. Оказалось, 
что в зависимости от того, насколько признак оценивается в качестве 
центрального для двух объектов, происходит проецирование данного 
признака с базовой категории на новый объект.
Е. Хайт и Дж. Рубинштейн [12] показали, что нет «единственной 
меры сходства, лежащей в основе индукции». В экспериментах испы-
туемые оценивали попарное сходство животных на основе анатомии 
и поведения. Авторы нашли, что анатомические предикаты («имеет 
печень с двумя камерами») лучше проецируется с цыплят на ястре-
бов, чем с тигров на ястребов, тогда как для поведенческих предика-
тов («питается ночью») порядок проецирования противоположный. 
Они показали, что существует два типа сходства: анатомическое и 
поведенческое. По данным С. Ларошель [10], в случае сложности ви-
зуализации начинают актуализироваться функциональные признаки. 
Х.Д. Циммер и Й. Энгелькамп [26] изучали репрезентацию действий. 
Оказывается, что даже в том случае, когда испытуемые выполняют 
изолированные операции, происходит переработка концептуальной 
информации, необходимой для реализации операции. Близкую кон-
цепцию об интегрированности функциональных, образных и концеп-
туальных репрезентаций развивает Е.Ю. Артемьева [1].
Ш. Йонг-юн Мьюнг с соавт. [16] показали, что «функциональ-
ное знание состоит из множества компонентов», от перцептивных до 
максимально абстрактных. Обычно под функциональным знанием 
понимают использование или цель объекта (“what for” knowledge). 
Однако функциональное знание включает и способы обращения с 
объектом, или что надо делать, чтобы объект использовался по назна-
чению (“how” knowledge). По мнению авторов, этот тип знаний бази-
руется на сенсорно-моторном опыте.

---

Если мы проанализируем изложенные результаты с интересую-
щей нас точки зрения, то окажется, что таксономически организован-
ное декларативное знание может распадаться на совершенно разные 
совокупности объектов в зависимости от используемых критериев. 
И, следовательно, с «одним и тем же» объектом могут реализовывать-
ся разные программы поведения даже при относительно стабильной 
структуре декларативного знания в зависимости от того, к какой из 
потенциальных совокупностей данный объект оказался приписанным.
На выбор оснований в задаче категоризации оказывает воздейст-
вие и характер материала. Например, при категоризации естествен-
ных объектов испытуемые больше полагаются на глобальные пер-
цептивные признаки контура, а при выполнении той же задачи на 
«искусственных» объектах доминирование переходит к функцио-
нальным признакам [13]. Эту изменчивость в актуализации призна-
ков описал Л. Барсалу [25, p. 493]. Автор показал, что центральная 
тенденция категории адекватно предсказывает типичность для общих 
таксономических категорий, но не может служить в качестве предик-
тора для целевых категорий (например, одежда, которую носят при 
снежной погоде).
И хотя эмпирические данные говорят в пользу того, что деклара-
тивное знание влияет на процедурное, мишень этого влияния может 
различаться в зависимости от организованности декларативного зна-
ния и того уровня, который актуализируется для реализации текущих 
целей, от контекста, а также от материала (вербального/образного, 
естественные/искусственные объекты и мн. др.).
Видимо, имеет место и обратное влияние, а именно влияние про-
цедурного знания на декларативное. В работах Ф. Шайнса и Дж. Мар-
фи (1991, 1994) исследуется влияние категоризации на создание при-
знаков. Авторы использовали схему Мартиан-скалы, состоящей из 
кляксовой структуры [24, p. 683]. После научения испытуемые долж-
ны были разделить эту скалу на сегменты, и разные испытуемые вы-
деляли разные части и разные структуры в скале. Авторы показали, 
что люди с разной историей научения имеют разные средства для 
анализа и перцептивной организации идентичного материала. «Мы 
хотим показать, что экспозиция разных объектов изменяет признаки, 
которые потом используются для описания идентичного набора ите-
мов». Испытуемые создают разный «признаковый алфавит» в про-
цессе предварительного ознакомления, т. е. опыт категоризации изме-
няет единицы, участвующие в перцептивном анализе стимулов: «То, 
что было выучено раньше в опыте категоризации, служит «фокусом» 
для последующего научения категории» [24, p. 683].
История «категоризации» выражается не только в порождении 
«алфавита» признаков, репрезентирующих атомарные единицы де-

---

кларативного знания (категорий), но и в усмотрении элементарных 
связей между признаками.
В экспериментах Т.А. Ребеко и Е.П. Никитиной [5] использова-
лась модифицированная методика Роговина «30 карточек». Стимуль-
ным материалом служили карточки, на каждой из которых было по 
12 элементов (3 простые фигуры, заполненные тремя видами текс-
тур). Все 30 карточек в совокупности образовывали искусственное 
понятие, которое получалось путем логического умножения двух суб-
понятий. Оба эти субпонятия представлены в каждой карточке, но 
не в обобщенной форме, а в виде конкретной реализации. Иными 
словами, логическое субпонятие, или закономерность, оказывалось 
как бы «спрятанным» в перцептивном материале. Например, правило 
«преобладание одних фигур над другими в пропорции 9:3:0» импли-
цитно представлено в карточке, на которой изображено 9 квадратов и 
3 треугольника, но эксплицировать его невозможно, так как количест-
во третьего элемента («круги») равно нулю. Испытуемые выполняли 
традиционную задачу на формирование искусственного понятия, но 
до выполнения основного задания и после выполнения логической 
категоризации испытуемые должны были оценить «сходство» каждой 
карточки «по первому впечатлению» с изолированными фигурами, 
заполненными всеми текстурами.
Было показано, что испытуемые, успешно выполнившие задачу 
логической категоризации, при спонтанной перцептивной оценке от-
дельных объектов категории «не обращали внимание» на закономер-
ности, сопряженные с несущественными признаками, тогда как испы-
туемые, не сумевшие справиться с выполнением задачи логической 
категоризации, обнаруживают сверхфиксацию на маргинальных за-
кономерностях. Видимо, можно предположить, что бессознательные 
перцептивные прототипы предопределяют категоризацию перцептив-
ного материала и обусловливают выделение логических субпонятий. 
Иными словами, испытуемые не только «создают» перцептивные 
признаки, но пралогические связи между ними, способствующие или 
препятствующие последующей категоризации.
В экспериментах Дж. Крушке [17] демонстрируется влияние «сы-
рого» материала на еще более «зрелые» формы логического вывода. 
Автор выявляет признаки, которые используются испытуемыми в 
задачах дедуктивных умозаключений. Эмпирические данные, полу-
ченные при постановке диагноза и оценке эмоциональных состояний, 
свидетельствуют об иррациональности некоторых умозаключений. 
Приводится следующий пример, моделирующий реальную ситуацию: 
пусть имеется два симптома А и В, которые означают болезнь Б1, и 
пусть два симптома А и С означают болезнь Б2. Если мы сталкива-
емся только с одним симптомом А, то должны его диагностировать 

---

с вероятностью Ѕ как болезнь Б1 и Б2, однако наблюдается скос в 
диагностике болезни: симптом А надежно связывается только с бо-
лезнью Б1. Предлагается следующий механизм: когда мы выучиваем, 
что симптомы А+С не являются Б1, внимание смещается с симптома 
А на симптом С; симптом С связываем с болезнью Б2 («выходит на 
первый план») и одновременно игнорируется симптом А.
Другой феномен автор называет «блокировкой». Пусть на фазе 
научения симптом А предсказывает Б1, а затем в ходе последующего 
научения сумма симптомов А+В также предсказывают Б1. Затем про-
исходит обучение другим симптомам, пусть симптомам С+Д, которые 
предсказывают болезнь Б2. Соответственно симптомы В и Д должны 
с равной вероятностью предсказывать болезнь Б1 и болезнь Б2. Од-
нако, если испытуемым предъявляется комбинация признаков В+Д, 
то они достоверно чаще делают заключение о Б2. Автор объясняет это 
тем, что выучивание симптома А блокирует выучивание симптома В, 
т. е. В является как бы избыточным, и поэтому симптом В игнориру-
ется, когда требуется сделать прогнозы из совместного наличия двух 
симптомов В+Д. Поэтому ситуация В+Д категоризуется как относя-
щихся к категории Б2.
Таким образом, мы видим, что, апеллируя к механизмам внима-
ния, автор описывает «историю» получения новых знаний. В первом 
примере «старый факт» (т.е. симптом А) блокирует по мере научения 
(при получении знаний о связи симптомов А+С с болезнью Б2) до-
ступ к части необходимой информации (т.е. симптом В игнорируется) 
и усиливает влияние других знаний на результат умозаключения (вес 
симптома С возрастает). Во втором примере иная история научения 
приводит к «когнитивной слепоте» в отношении факта В, когда он 
встречается в опыте в новом контексте (В+Д).
В логике наших рассуждений полученные феномены подтверж-
дают вывод о том, что необходимые для категоризации факты изыма-
ются из рассмотрения (как если бы они были избыточными) вследст-
вие очередности (процедуры) освоения декларативных знаний.
Теоретической моделью, позволяющей объяснить полученные 
данные, может служить модель ЭУС, разработанная Я.А. Пономаре-
вым [4]. Побочные продукты, получаемые на субдоминантных уров-
нях организации опыта, и формат задачи-подсказки предопределяют, 
насколько успешно будет выявлена существенная связь.
Для выявления и осознания искомых структур декларативного 
знания необходимо, чтобы процедурное знание (задачи-подсказки) 
включало в виде побочных продуктов компоненты, необходимые для 
выявления существенных связей. В том случае, если с помощью про-
цедурного знания актуализируются компоненты опыта, несуществен-
ные для выполнения основной задачи, задача-подсказка мешает вы-

---

полнению основной задачи. В контур опыта вносятся «избыточные» 
побочные продукты, которые смещают фокус решения.
Большой цикл исследований, связанный с влиянием процедур-
ного знания на структуру декларативного, проведен в парадигме фор-
мирования скриптов. «Скрипты являются чем-то вроде ключа для 
соединения событий вместе, если они не связаны в поверхностных 
деталях» [22, p. 253]. Ясно, что концепт скрипта объединяет деклара-
тивные и процедурные компоненты знаний. Скрипт и его формиро-
вание является распространенной экспериментальной парадигмой, 
используемой при изучении формирования естественных категорий.
К. Нельсон рассматривала связь между скриптами и концеп-
туальными категориями. Основная идея автора состоит в том, что 
между этими двумя способами организации знания существует ге-
нетическая связь. Было показано, что категориальные (или парадиг-
матические) структуры возникают из скриптов (синтагматических 
структур). «Парадигматические, абстрактные, структуры происходят 
из скриптов, или структур синтагматических, (результатов опыта)» 
[цит. по: 14, р. 66]. К. Нельсон полагает, что сначала в онтогенезе раз-
виваются категории, контекстно-обусловленные, или опирающиеся 
на несколько скриптов, в затем появляются категории «деконтекстуа-
лизированные, не зависящие от конкретных схем». Это происходит, 
когда объединяются схемы «одежда для завтрака», «одежда для про-
гулки» и т.д. Последние отвечают правилу инклюзии и организованы 
иерархически. «Таксономические категории соответствуют деклара-
тивному типу репрезентаций» [цит. по: 14, р. 72].
Фр. Кордье рассматривала процессе формирования скриптов в 
ходе онтогенеза. Автором было показано, что в процессе освоения 
происходит выделение «основного» прототипического сценария 
скрипта. На ранних этапах онтогенеза скрипт репрезентирует содер-
жание, связанное с определенным контекстом, т. е. организованное в 
соответствии с пространственно-временной структурой одного сцена-
рия (например, скрипт одеваться включает последовательность дейст-
вий, выполняемых при одевании по утрам). На более поздних этапах 
онтогенеза скрипт охватывает содержание, организованное в соот-
ветствии со структурой декларативного знания (все виды одевания). 
О.Удэ [15] полагает, что в ходе онтогенеза сосуществуют два модуса: 
схематический и категориальный. Схематический модус подчиняется 
принципу непрерывности, объединяет физические и социальные объ-
екты в синтагматическую структуру, чьи гетерогенные элементы со-
здают схему события («одеться на завтрак») или схему сцены («зоо-
парк»). Второй модус управляется принципом субстанциональности, 
включает объекты в ассимилирующую парадигматическую структуру, 
чьи гомогенные элементы создают категорию, которая группирует 

---

вместе «все» потенциальные значения имеющихся слотов в схеме 
события или сцены (например, слот «одежда» в схеме «одеться к за-
втраку»). Они подчиняются отношению субституции.
В работе Й. Авхарами и Ю. Кареева [8] рассматривается пробле-
ма выделения отдельных действий скрипта. Стимульным материалом 
были мультфильмы. Было показано, что отдельные эпизоды выделя-
ются лучше в том случае, если испытуемые просматривали эпизоды 
фильма в разных контекстах (по сравнению с ситуацией, когда одна 
и та же последовательность эпизодов предъявлялась в неизменном 
контексте). Данный результат можно интерпретировать следующим 
образом: чтобы категоризовать (или построить категориальную ре-
презентацию), необходимо отделить случайные признаки от сущест-
венных признаков, признаки контекстуально-ситуативные (т. е. при-
знаки, организующие тематическую репрезентацию) от признаков, 
организующих пропозициональные структуры. Изменяющийся кон-
текст является более благоприятным для такого абстрагирования. 
При этом старые формы репрезентации действий (контекстуально 
обусловленные) могут сосуществовать с новыми (организованными 
таксономически). Подтверждением тому служат результаты, получен-
ные в исследовании В. Росса с соавт. [21]. Было показано, что сущест-
вует одновременная репрезентация двух типов для категории «пища»: 
таксономическая (овощи, мясо) и организованная согласно скриптам 
(пища на завтрак, обед). Авторы полагают, что скриптовая структура 
занимает промежуточное положение между таксономией и ad hoc ка-
тегориями.
Нам представляется крайне важным тезис, постулирующий од-
новременное наличие в архитектонике ментальной репрезентации 
структур «разного возраста». Это свидетельствует о том, что опыт 
освоения знаний не вырождается в зрелые и дефинитивные формы 
категорий, а всегда присутствует в качестве компонентов, возможно, 
в латентном состоянии. Такая структура ментального опыта позво-
ляет объяснить факты «интеллектуального» регресса или декаляжа 
при выполнении однотипных задач (т. е. задач, которые при внешней 
калибровке оцениваются как равносложные), природу интуиции и 
интеллектуального блуждания, непрогнозируемое влияние контекста 
и эмоциональных состояний.
Теоретический анализ литературных данных позволяет сделать 
вывод о том, что структура и содержание декларативных знаний де-
терминированы процессом получения этих знаний. Существующие 
эмпирические данные свидетельствуют о том, что опыт освоения ка-
тегории влияет на процесс категоризации в двух направлениях: во-
первых, создается «словарь» параметров, а во-вторых, между пара-
метрами устанавливаются всевозможные связи, которые составляют 

---

основу для выводов по аналогии, метафор, дедуктивных и индуктив-
ных умозаключений.
Как мы показали, декларативное знание тесно связано с проце-
дурным, и это проявляется, прежде всего, в освоении знаний в фор-
ме скриптов. Результаты освоения категории образуют структурные 
уровни, тесно сопряженные с уровневыми формами процедурных зна-
ний. Так как скрипты образуют таксономию, в которой условно мож-
но выделить зрелые (дефинитивные) и незрелые формы, допустимо 
предположить разное влияние ситуативных переменных на старые 
(зрелые) и новые (незрелые) формы декларативных знаний. Следова-
тельно, структура декларативных знаний (выделение существенных 
параметров объектов) оказывается зависимой от опыта освоения ка-
тегории или генеративных форм процедурного знания.
Литература