Общая психодиогностика

 
2.3. ИЗ ИСТОРИИ КОНТЕНТ-АНАЛИЗА КАК ПСИХОДИАГНОСТИЧЕСКОЙ 
ПРОЦЕДУРЫ 
В современной отечественной психодиагностике контент-анализ, вообще качественно-
количественное изучение документов, применяется крайне редко по сравнению со всевозмож-
ными тестами, проективными методиками, опросниками. В то же время в истории развития ме-
тода изучения документов имеется довольно разнообразный опыт его использования для психо-
диагностических целей. 
Начиная с 20-х годов нашего века в социологии и психологии помимо интуитивно-
качественного подхода в изучении документов все чаще стали применяться количественные ме-
тоды. Следует заметить, что документы в социальных науках понимаются достаточно широко; к 
ним, как показывает исследовательская практика, относятся официальная и личная документация 
в собственном смысле слова, в том числе письма, автобиографии, дневники, фотографии и т. п., 
материалы массовой коммуникации, литературы и искусства. 
В нашей стране еще в 20-х годах количественные методы при изучении документов ис-
пользовали психологи Н. А. Рыбников, И. Н. Шпильрейн, П. П. Блонский, социолог В. А. Кузь-
мичев и др. 
В США тогда же квалификацию в исследования материалов массовой коммуникации вво-
дили М. Уилли, Г. Лассуэлл и другие. В 40-50-е годы в США формируется специальный меж-
дисциплинарный метод изучения документов - контент-анализ (content analysis). Позднее он про-
никает в европейские страны. В нашей стране с конца 60-х годов этот метод также получает рас-
пространение в социологических и социально-психологических исследованиях (подробнее см.: 
Семенов В. Е., 1983). 
Сущность контент-анализа заключается в систематической надежной фиксации заданных 
единиц изучаемого содержания и в их квантификации. Делаться это может в самых разнообраз-
ных целях в русле той или иной концептуальной схемы или теории, в том числе и для нужд пси-
ходиагностики, для исследования межличностных и межгрупповых различий и специфики, их 
динамики во времени. Остановимся на исследовательском опыте качественно-количественного 
изучения документов, либо имеющем прямое отношение к традиционной психодиагностике, а 
также к социально-психологической диагностике, либо близком к психодиагностическому опы-
ту. 
Качественно-количественный анализ содержания в 20-е годы использовал в своих работах 
известный русский советский исследователь биографических материалов Н. А. Рыбников, кото-
рый, в частности, рассматривал автобиографии как психологические документы, документиру-
ющие личность и ее историю. Он разделял автобиографии на спонтанные и спровоцированные, 
понимая под последними прием побуждения испытуемого говорить о себе, причем говорить по 
определенному плану. Такой прием, по мнению Н. А. Рыбникова, «гарантирует однообразие со-
бираемого материала, что имеет огромные преимущества, давая возможность сравнивать, объ-
единять, обобщать собираемые факты и т. д.» (Рыбников Н. А., 1930, с. 40). Подобным образом 
им были, например, проанализированы более 500 автобиографических сочинений детей рабочих, 
написанных в 1926-1928 гг. При этом исследователь предлагал школьникам описать свою жизнь, 
давая тему: «Как я живу теперь». В ходе анализа сочинений, в частности, прослеживалось, как 
распределяются положительные и отрицательные оценки школьниками своей жизни в зависимо-
сти от возраста и пола. 
Автор делает вывод, что в среднем девочки дают более высокий процент положительных 
оценок, но этот перевес над мальчиками у них приходится на младшие группы. В старших же 
группах они уступают мальчикам. Причиной этого является возрастание нагрузки по работе в 

---

44 
семье у девочек старшего возраста. 
Далее Рыбников анализирует «мотивы того или иного события, мотивы общего жизненного 
процесса, встречающиеся в детских автобиографиях». Эти мотивы он разбивает натри группы: 
материальные, психологические и неопределенные. Чаще всего встречаются мотивы материаль-
ного характера (53 %), мотивы психологического характера дает около одной трети ребят (31 %). 
Исследователь отмечает, что «хорошее житье чаще всего мотивируется причинами психологиче-
ского характера (67 % против 25 %); наоборот, плохое житье-бытье вдвое чаще обосновывается 
мотивами материального характера (31 % против 16 %)». Автор также констатирует, что боль-
шинство детских высказываний носит описательный характер, таковых высказываний встречает-
ся 63,7 % («учусь в, школе, хожу гулять на улицу, играю с товарищами» и т. д.) (Рыбников Н. А., 
1930, с. 42). 
Рыбников не ограничивается только анализом документов, «Поскольку детские жизнеопи-
сания носят по преимуществу фактический характер, представляется возможным сравнить их с 
фактическим времяпрепровождением ребенка. Одновременно с собиранием детских жизнеопи-
саний мы вели собирания бюджета времени ребенка. Это сравнение объективных данных о бюд-
жете времени с субъективным описанием времяпрепровождения показывает, что целый ряд мо-
ментов, как неинтересных и неважных, ребята совершенно обходят, другие, наоборот, оттеняют. 
Так, школа и все связанное с ней оказывается особенно действенной для ребенка, она занимает 
39 % его высказываний, тогда как в бюджете времени ее удельный вес не так велик» (Рыбников 
Н. А., 1930). 
Применял количественный анализ документов и психолог П. П. Блонский, который про-
анализировал 190 собранных им «первых воспоминаний» учителей и студентов, а также 83 
письменные работы школьников (в основном 11-13 лет) на тему «Мое самое раннее воспомина-
ние детства», в целях выявления характера первых воспоминаний (Блонский П. П., 1930). 
Исследователь делает вывод, что содержанием 68 % воспоминаний взрослых и 74 % воспо-
минаний школьников является несчастье. «Несчастье и страх - таковы основные мнемонические 
факторы», что противоречит фрейдовской теории забывания как вытеснения неприятного. Как 
видим, простой количественный анализ содержания позволил Блонскому сделать весьма важное 
заключение. Однако процедура этого анализа, как и у Рыбникова, не была изложена. При этом 
вопросы процедуры и надежности полученных данных в значительной мере снимаются тем, что 
все исследование, включая сбор первичной информации, в те годы обычно проводил сам иссле-
дователь,: крупный ученый, подобный Блонскому или Рыбникову. Тем не менее качественно-
количественное изучение содержания документов, проводимое в 20-х годах в нашей стране, в 
целом нельзя назвать безусловно строгим. Таковым оно тогда и не могло еще быть в силу объек-
тивного положения в эмпирических социальных исследованиях, методология которых только 
начинала складываться. 
Тогда же в социолого-журналистских целях В. А. Кузьмичев провел тематический анализ 
12 еженедельных советских газет, использовав ту же группировку содержания, что и известный 
исследователь американской прессы тех лет М. Уилли: «I) политика, 2) экономика, 3) культура, 
4) сенсации (уголовщина, разоблачения и т. д.), 5) спорт,. 6) персоналии (об отдельных людях), 7) 
мнения (редакционные статьи, карикатуры), 8) просто интересный материал, для развлечения, 9) 
журнальный материал (рассказы, моды, кулинарии фотография и т. д.), 10) смесь» (Кузьмичев В, 
А., 1930, с. 37-38). Как видим, в этом случае своеобразная психодиагностика осуществляется уже 
на уровне общественного сознания в различных социальных системах.
Данные, полученные автором, показывают, что в советских газетах на первых местах нахо-
дились темы экономики и политики, а в американских - журнальный материал и персоналии. Это 
красноречиво, свидетельствует о различиях в направленности советских и американских ежене-

---

45 
дельников. Как пишет Кузьмичев, «важнейшие для воспитания широких масс материалы (поли-
тика и экономика) в американской газете отходят на задний план перед оглушающим, раз-
влекающим читателя материалом (сенсации, моды, описание отдельных персон и т. д.)» (Кузь-
мичев В. А., 1930). 
В качестве примера более позднего медико-психодиагностического изучения документов 
можно привести тематический анализ содержания 4000 записанных сновидений здоровых и 
больных людей, который осуществлялся В. Н. Касаткиным на протяжении 30-50-х годов (Касат-
кин В. Н., 1967). При этом учитывались основные особенности качеств и условий жизни людей, 
сновидения которых изучались: возраст, пол, образование, специальность, состояние здоровья, 
семейное положение, родной язык и владение другими языками, местожительство, биографиче-
ские сведения, дата, содержание дня, предшествующего сновидению, и состояние испытуемого 
при пробуждении. 
Автор, в частности, нашел, что в «сновидениях взрослых людей встречались элементы, свя-
занные с работой, трудовой деятельностью (специальностью), в 62,5 % всех сновидений; элемен-
ты быта, как то: жилище, одежда, пища и т. п. - в 41,4 % всех сновидений; элементы, связанные 
со здоровьем, — в 44,3 %; эпизоды из семейной жизни — в 38,6 %, сексуальные - в 8,0 % всех 
сновидений» (там же). Эти и другие данные позволили Касаткину оспаривать фрейдистскую тео-
рию сновидений. 
Американскими исследователями контент-анализ стал использоваться с 40-х годов и для 
определения психологических особенностей, психических состояний личности и групп. Напри-
мер, психологическую структуру отдельной конкретной личности на основе анализа коллекции 
личностных документов исследовали Г. Оллпорт (Allport G., 1942) и А. Болдуин (Baldwin A., 
1942). Психическую напряженность, предсуицидные состояния и мотивацию посредством анали-
за содержания писем, записок, дневников пытались измерить Дж. Доллард и О. Маурер (Dollard 
J., Mowrer О., 1947), Ч. бсгуд и Е.Уолкер (Osgood Ch,, Walker Е., 1959). 
В целях специфической психолого-политической диагностики изучали различия в социаль-
ных ценностях у представителей США и Германии К. Левин и X. Себалд (Lewin К., 1 947; Sebald 
H., 1962). Первый исследователь анализировал американскую и немецко-фашистскую литерату-
ру для юношества, а второй - песенники этих же стран, изданные в 1940 г. В обоих исследовани-
ях были обнаружены явные различия в ценностных ориентациях, которые пропагандировались 
американскими и немецкими изданиями тех лет. 
К подобного же рода анализу относится исследование использования эмоциональных сте-
реотипов в газете «Чикаго Трибюн», оппозиционно настроенной к президенту Рузвельту и его 
политике, проведенное в 30-х годах С. Сарджентом (Sargent S., 1939). Для выражения отношения 
к политике и практике рузвельтовского направления газета использовала негативные стереотипы 
типа «диктатура, инквизитор, регламентация, подачка», тогда как в газете «Нью-Йорк тайме» в 
аналогичных случаях употреблялись термины: «контроль, расследователь, регулирование, по-
мощь». Множественное сопоставление соответствующих выражений и понятий в газетах выяви-
ло отношение стоящих за газетами групп к определенным политическим лидерам, партиям и яв-
лениям. 
Л. Лоуэнталь на основе количественного анализа биографий, публикуемых в популярных 
журналах, показал, как изменялись ценности и кумиры американского общества на протяжении 
первых четырех десятилетий нашего века от «идолов производства» (бизнесмены, менеджеры, 
банкиры и т. д.) к «идолам потребления» (певцы, кинозвезды, спортсмены и т. п.) (Lowenthal L., 
1950). 
Многочисленные, зачастую спекулятивные, исследования были проведены западными пси-
хологами и психоаналитиками для изучения личностных особенностей писателей на основе кон-

---

46 
тент-анализа их литературных произведений (особенно часто анализировались сочинения В. 
Шекспира и Ф. М. Достоевского). 
Вместе с тем контент-анализ репрезентативных выборок произведений художественной ли-
тературы и искусства может позволить выявить обобщенные «характеристики и особенности ав-
торов в зависимости, например, от социально-демографических признаков. Подобные статисти-
ческие закономерности особенностей отражения людей и социальной среды писателями были 
обнаружены нами при изучении художественной прозы и портретной живописи» (Семенов В. Е., 
1983). Сошлемся и на контент-анализ эпизодов жестокости и агрессии в западных и отечествен-
ных кинофильмах, выполненный под нашим руководством Н. Н. Лепехиным и Ч. А. Шакеевой. 
Анализ выявил количественное преобладание и более жестокий характер подобных эпизодов в 
западных фильмах (Социально-психологические проблемы нравственного воспитания личности. 
Л., 1984). 
С 50-х годов получает распространение качественно-количественный анализ вербальной 
коммуникации в малых группах, начатый Р. Бейлсом (следует отметить, что обычно такие иссле-
дования принято относить к наблюдению, хотя речь, зафиксированная, например, на магнитной 
ленте, становится уже документом). Посредством анализа диалогов, деловых бесед, дискуссий в 
малых группах и первичных коллективах можно диагностировать стиль руководства, социально-
психологический климат, конфликтность и т. п. (см., напр.: Обозов Н. Н., 1979). Аналогичные 
возможности открываются для психодиагностики процессов и состояний при изучении массово-
го вербального поведения на улице, в транспорте, магазинах и т. д. (Semenov V., 1984). 
Таким образом, опыт применения качественно-количественного анализа различных доку-
ментов демонстрирует его значительные возможности для психодиагностики, причем как на 
уровне личности, так и на уровне малых и больших групп. В качестве эмпирических объектов 
изучения могут быть использованы личные документы (письма, фотографии, дневники, автобио-
графии и т. п.), материалы групповой, коллективной и массовой коммуникации (записи разгово-
ров, дискуссий, совещаний, всевозможные уставы, приказы, объявления, газеты, радиопередачи, 
реклама и т. п.), а также продукты деятельности людей, включая литературу и искусство. 
Помимо самостоятельного применения или равноправного применения в комплексе с дру-
гими методами контент-анализ может выступать и в качестве вспомогательной техники для об-
работки данных, полученных посредством прожективных методик (например, ТАТ, тест Рорша-
ха), нестандартизованных интервью, открытых вопросов анкет и т. п. (Логинова Н. А., Семенов 
В. Е., 1973; Столин В. В., 1982; Lindner R., 1950; Hafner A., Kaplan A., 1960). 
Следует подчеркнуть, что контент-анализ основан на принципе повторяемости, частотно-
сти различных смысловых и формальных элементов в документах (определенных понятий, суж-
дений, тем, образов и т. п.). Поэтому данный метод применяется только тогда, когда имеется до-
статочное количество материала для анализа (представлено много отдельных однородных доку-
ментов, автобиографий, писем, фотографий и т. д. или есть несколько и даже один документ, 
например дневник, но достаточного объема). При этом интересующие нас элементы содержания 
(единицы анализа) также должны встречаться в исследуемых документах с достаточной часто-
той. В противном случае выводы будут лишены статистической достоверности. Критерием здесь 
служит закон больших чисел. 
Не все виды документов пригодны для контент-анализа по причине затруднений с форма-
лизацией их содержания. Иногда невозможно задать четкие однозначные правила для фиксиро-
вания нужных характеристик содержания (например, трудно или совершенно невозможно фор-
мализовать описание лирического героя некоторых поэтических произведений). 
Следовательно, объекты анализа должны удовлетворять требованиям статистической зна-
чимости и формализации. 

---

47 
Квантификация в контент-анализе от простого подсчета частот встречаемости тех или иных 
элементов-единиц содержания постепенно эволюционировала к более сложным статистическим 
средствам. В частности, еще в 1942 г. А. Болдуином был предложен подсчет совместной встреча-
емости слов в тексте (Baldwin А., 1942). В конце 50-х годов Ч. Осгуд с сотрудниками обогатил 
контент-анализ методикой «связанности символов», в которой развивается принцип Болдуина, 
что позволяет обнаруживать неслучайные, связанные между собой элементы содержания, пред-
ставленные в специальных матрицах (Семенов В. Е., 1983; Osgood Ch., 1959). В сущности, эта 
методика была началом введения в контент-анализ корреляционной техники, а затем и факторно-
го анализа. 
Новым этапом в развитии контент-анализа стала его компьютеризация в 60-х годах. Ё Мас-
сачусетском технологическом институте появился «универсальный анализатор» (The General In-
quirer) - комплекс компьютерных программ анализа текстовых материалов, при помощи которого 
можно подсчитывать частоты категорий содержания текста, получать различные индексы на ос-
нове совместного появления этих категорий и т. д. (Stone Ph., Dunphy D., 1966). Подобным обра-
зом были исследованы речи двадцати американских президентов при их вступлении на этот пост, 
редакционные статьи в газетах разных стран, личные письма, сочинения, вербальное поведение 
психически больных людей и прочие материалы. С 70-х годов в США разрабатываются стан-
дартные компьютерные программы анализа разнообразных документов, которые предлагаются 
организациям и частным лицам (Сохоп А., 1977), компьютерный контент-анализ развивается и в 
других странах (Deichelsel A., 1975). 
Естественно, что использование компьютерных программ в контент-анализе обеспечивает 
этому методу явные преимущества, заключающиеся в надежности получаемых данных и быст-
роте анализа, по сравнению с ручным, выполняемым людьми-кодировщиками, которые подвер-
жены ошибкам из-за утомления и субъективных факторов. Таким образом, трудоемкость состав-
ления программ окупается тем огромным объемом содержания, которое достаточно быстро и на-
дежно можно проанализировать на компьютере, а также освобождением кодировщиков от их 
чрезвычайно утомительного труда. В целом проблемы использования машинного контент-
анализа близки общей стратегии применения компьютеров в эмпирических социальных исследо-
ваниях. Важно правильно определить, когда следует воспользоваться машинным, а когда ручным 
анализом, что зависит от задач исследования, от объема материалов, подлежащих анализу, от 
степени их формализуемости.