«Новый слог» Н. М. Карамзина

Язык прозы Н.М. Карамзина. Преобразования Карамзина коснулись двух сторон литературного языка: его синтаксической структуры и словарного состава. И то, и другое было связано с прогрессивным стремлением писателя сблизить ЛЯ и живую разговорную речь образованных людей своего времени, дать образцы литературной разговорной речи в различных жанрах художественной лит-ры, освободить литературный язык от устарелых языковых единиц. Требование вкуса становится основным в литературной и публицистической практике Карамзина и его последователей. Они выступили против устаревших языковых элементов, так как основой ЛЯ, по их мнению, должна была стать разговорная речь и, напротив, нормы разговорной речи должны были формироваться под влиянием литературного языка. Карамзинисты считали, что стилистическая система Ломоносова с ее иерархией стилей старанием книжников второй половины 18в. превратилась в архаическую систему, мешавшую дальнейшему сближению книжного языка и разговорной речи. На преодоление косности этой системы и была направлена деятельность Карамзина. Литературная практика Карамзина соответствовала теоретическим требованиям карамзинистов. Употребление славянизмов свойственно всем произведениям Карамзина. В «Истории гос-ва Российского» используются славянизмы, одновременно выполняя 2 функции: средство создания высокого, торжественного стиля и колорита эпохи. При оценке реформы Карамзина в области РЛЯ и стилистики очень важным является вопрос о заимствованиях. В исторических стилизованных произведениях Карамзина («Наталья, боярская дочь», «Марфа Посадница»), в «Истории гос-ва Рос.» иноязычная лексика имеет небольшой удельный вес. В сентиментальных произведениях («Бедная Лиза», «Юлия» и др) иноязычных слов значительно больше, но и здесь встречаются в основном усвоенные русским литературным языком (аллея, архитектура, галерея, терраса). Наибольшее количество иноязычной лексики в «Письмах русского путешественника», используемой для создания местного колорита, описания реалий быта французов, англичан, жителей Швейцарии, незнакомо русскому читателю. Важную роль в развитии РЛЯ сыграли синтаксические новшества Карамзина, которые заключались в установлении четкого порядка слов в предложении, утверждении принципа логического членения предложения, в сокращении объема предложений и периодов, приближении синтаксиса письменных текстов к синтаксису живой разговорной речи. У Карамзина небольшой объем синтаксических конструкций, широкое использование простых предложений, большое количество неполных предложений (особенно в диалогах).
Н. М. Карамзин - создатель «нового слога»
Конец XVIII — начало XIX в. — время осмысления общественно важных вопросов: каким должен быть русский литературный язык? как он должен развиваться? как должен излагать свои мысли русский писатель? какими нормами он должен руководствоваться? какие языковые средства он должен использовать в своих произведениях? В этих условиях создание нового слога, «который должен был органически сочетать национально-русские и общеевропейские формы выражения и решительно порвать с архаической традицией церковно-славянской письменности»¹, явилось своеобразным научным открытием в филологической науке.
Основоположником новой стилистической системы в русском литературном языке, названной «новым слогом», стал Н. М. Карамзин. Писатель, историк, почетный член Петербургской Академии наук, редактор «Московского журнала» и журнала «Вестник Европы», автор «Истории государства Российского», он является первым представителем сентиментализма в русской литературе («Письма русского путешественника», «Бедная Лиза», «Наталья, боярская дочь», «Марфа Посадница» и др.).
Однако оценка деятельности Карамзина и карамзинистов^[1] [2] в истории русского литературного языка неоднозначна:
1) Карамзин не создавал новую стилистическую систему русского литературного языка, но только обобщил работу своих предшественников и современников (Д. И. Фонвизина, Н. И. Новикова,

М. А. Сперанского, А. А. Петрова и др.), занимавшихся отбором лексико-фразеологических средств и реформированием синтаксиса литературной речи для «нового» русского литературного языка (см. работы Н. С. Тихонравова,
С. П. Шевырёва, Н. А. Лавровского,
В. Д. Левина, Г. П. Макогоненко и др.);
2) Карамзин преобразовал стилистическую систему М. В. Ломоносова и на ее основе создал новую стилистическую систему, в русле которой впоследствии и развивался русский литературный язык (см. работы Я. К. Грота). Такая точка зрения совершенно не учитывала роль в развитии русского литературного языка творчества Д. И. Фонвизина, Н. И. Новикова, И. А. Крылова, А. С. Грибоедова,
А. С. Пушкина, писателей-реалистов второй половины XIX в.
Взгляды Карамзина и его последователей на русский литературный язык оформились под влиянием их литературных пристрастий. Связанный с просветительской идеологией, сентиментализм провозглашает основой жизни внесословную ценность человека. Героем сентиментальной литературы становится человек, не прославившийся подвигами на военной или гражданской службе, а привлекательный своими душевными качествами, своим умением чувствовать. В литературном произведении меланхоличный, грустный герой является повествователем. Изображение внутреннего мира такого человека потребовало от русского литературного языка использования новых сочетаний языковых единиц, новой стилистики. Сентиментализм создал не только свой тип героя, но и свою систему жанров, свой язык и стиль.
Эстетические нормы сентиментализма как литературного направления и условность «нового слога» как стилистической системы сказались на взглядах сентименталистов на русский литературный язык. Карамзинисты придерживались исторического подхода к развитию языка. Язык — явление общественное, он изменяется в соответствии с развитием той общественной среды, где он функционирует. П. И. Макаров, один из последователей Карамзина, пишет: «Удержать язык в одном состоянии невозможно... Язык следует всегда за науками, за художествами, за просвещением, за нравами, за обычаями. Придет время, когда и нынешний язык будет стар... В старом русском языке не хватает многих слов, чтобы выразить отвлеченные понятия науки, тонкости политики государственной и частной, показать в живописных картинах общество и людей. Язык ломоносовского периода непригоден для того, чтобы украшать все подробности блеском остроумия, цветами чувств, огнем воображения»¹.
Нормы русского «нового слога» Карамзин ориентирует на нормы французского языка. Он стремится уподобить русский литературный язык французскому языку, получившему широкое распространение в качестве разговорного языка высших слоев дворянства. В литературном языке предреволюционной Франции, с одной стороны, осуществились в полной мере такие процессы, как демократизация, нормирование языковых средств в соответствии со вкусом придворных кругов: синтаксис разговорной речи вытеснил синтаксис письменного языка, а синтаксис литературного языка освободился от громоздких конструкций, лексический состав изменился под влиянием салонного языка — словом, все, что противоречило «хорошему вкусу» и светской манере речи, осталось за пределами литературного языка. С другой стороны, литературный язык освободился от грубо-просторечных, простонародных, диалектных единиц бытовой речи. В результате литературный французский язык стал светским, легким, изящным и в то же время достаточно демократичным. Именно эти его качества привлекли внимание русских писателей-сентименталистов. И они начали преобразовывать русский литературный язык на манер французского языка.
Постепенно прогрессивная тенденция сближения письменного языка и разговорной речи трансформируется у сентименталистов в лозунг «писать так, как говорят»: