Незаменимые книги для родителей

Дети слушаются родителей, чтобы сохранить хорошие отношения, но счастлив тот, кто в первую очередь слушает самого себя.
Пожалуй, самый трудный урок для родителей: в таком конфликте им не победить. Можно, конечно, сказать что-то вроде: «Пока не вырастешь, будешь делать, как я говорю!» Но ведь ребенок знает, он все равно вырастет, и у него есть право на собственное мнение. Выигранная битва может обернуться проигранной войной. Люди склонны воспринимать детей как продолжение себя. По этой причине детей и заводят – чтобы увековечить свои мечты и цели, создать свою копию, чтобы накопленные знания и мудрость не пропали. В ребенке нередко в первую очередь отмечают сходство с родителями. Родители все время ищут тождество со своими детьми, причем не только внешнее, но и в характере. Однако если ребенок выглядит или ведет себя идентично родителям, хорошего в этом мало. Такая ситуация сбивает с толку. Можно подумать, давно почивший родственник переродился в теле ребенка.
Порой кажется, судьба человека предопределена в момент его рождения. Мне недавно встретился мужчина, сказавший, что в его семье было десять поколений врачей, их медицинская династия зародилась несколько столетий назад. Он по праву гордился родословной, а я задумалась о детях, которым не хотелось следовать по пути родителей. Психологи могут назвать это явление родительским «эго». «Я мать, а это – моя дочь». Ребенка, бывает, называют в честь отца, матери, бабушки или дедушки, и это еще один симптом родительского эго: детей воспринимают как свою смену. Мы меряемся достижениями своих детей, их машинами, заработком. Похоже на выставку собак – люди хвастаются отпрысками, чтобы подстегнуть эго. «Гляньте, что умеет мой ребенок, а ему всего два года!» Я видела ролики про детей, которые могут переводить с пяти языков в возрасте пяти лет, выучили таблицу умножения к шести годам. Кому все это нужно? Родителям с их чрезмерной гордыней. А вот насчет детей я сомневаюсь.
Не задумывались, почему родителям сложно учить своих детей? Все потому, что отец с матерью в них видят самих себя, свои недостатки и комплексы. И если ребенок не понимает чего-то или, упаси бог, проваливает задание за заданием, папа с мамой начинают злиться, разочаровываются – признаки плохого учителя. Откровенно говоря, сама идея, будто дети должны идти по стопам родителей, довольно глупа в условиях XXI века. Подготовиться к работе, к карьере стало сложнее, ситуация на рынке труда постоянно меняется. Десять лет назад никто и подумать не мог, насколько важны станут трехмерная печать и синтетические биоматериалы. Даже относительно стабильные профессии, например врачебное дело, меняются. Врачи перешли на электронные медицинские карты, пользуются робототехникой во время операций, делают заметки с помощью Google Glass при осмотре пациента. Быть может, в ближайшем будущем расшифровку рентгеновских снимков поручат искусственному интеллекту. Наверное, не стоит пытаться сделать ребенка бухгалтером, пусть даже для его родителей бухгалтерия была делом всей жизни. А вдруг эта профессия скоро вымрет?
Томас Фридман¹⁹ утверждает: настала эпоха самообучения и энтузиазма. Думаю, самое время поставить знак равенства между успехом и энтузиазмом. Всем известно, энтузиазм нельзя привить силой.
Если попытаться сформировать жизнь детей по своему образу и подобию, неспособность увидеть личность ребенка и проявить к ней уважение может привести к серьезным проблемам. Работая учителем, я наблюдаю, как детки с каждым годом все больше впадают в депрессию и отчаяние. По данным Департамента здравоохранения и социальных услуг, примерно три миллиона подростков в возрасте от двенадцати до семнадцати пережили как минимум один серьезный депрессивный эпизод в 2016 году. Причин много, начиная с чувства незащищенности, обусловленного социальными сетями, и неподъемной нагрузки по учебе в старших классах и заканчивая болезненным стремлением поступить в университет мечты – или это мечта родителей, а не самих детей? Избыток стресса приводит к попыткам самоубийства. Согласно Центру по контролю и профилактике заболеваний США, в 2016 году самоубийство стало второй по распространенности причиной смерти в двух возрастных группах: от 10 до 14 лет и от 15 до 24 лет. Общая тенденция вызывает тревогу: с 1999 по 2016 год уровень самоубийств возрос на 28 %.
У нас в Пало-Альто как-то произошла целая цепочка самоубийств, шокировавшая всех. Обе местные старшие школы (Ганн и Пало-Альто) приняли серьезные меры по снижению нагрузки на учеников. Ким Диорио, бывший директор старшей школы Пало-Альто, запустил реализацию успешной программы по сокращению суицидов, в которой принял участие Дениз Поп, профессор педагогики Стэнфордского университета. Цель программы: родители и общество должны меньше давить на детей, позволяя ребенку быть самим собой, заниматься важными для себя вещами. Не очень хорошая оценка в школе – это еще не конец света. Много ли в США и мире школ, где есть подобные программы? Сколько детей живет в постоянном стрессе и депрессии? А сколько страдает от перегрузки и недопонимания? Ответ: много.
Депрессия и самоубийство – темы непростые, и я это прекрасно понимаю. Факторов риска множество. Но все они сводятся к одному: ребенок ощущает, будто вынужден жить не своей жизнью. И порой подростку не удается найти выход. Когда исследователь из Йельского университета опросила подростков из вполне благополучных общин, таких как Пало-Альто, в попытках выяснить, давление какого рода вынуждает ребенка наложить на себя руки, удалось установить две основные причины. Первая: «принуждение к успеху сразу в нескольких академических и внеклассных дисциплинах». Мы это уже обсудили. Вторая: оторванность от родителей. Она возникает, если к мыслям, увлечениям и предпочтениям ребенка не проявляют должного уважения. Подростки начинают бояться или презирать маму и папу, разрывая общение с ними. В итоге человек отдаляется от семьи в критический момент, когда ему больше всего нужна поддержка. Оценка личности для детей настолько важна, что, прояви кто-то хоть каплю уважения к ребенку, того удастся спасти, даже если кажется, будто все потеряно.
Размышляя о роли поиска и увлечений ребенка в налаживании контактов, я все время вспоминаю Калеба – высокого и красивого афроамериканца, учившего в девятом классе у меня английский язык. Мальчик постоянно улыбался, а в глазах читалась грусть. В том классе было пятнадцать мальчиков и три девочки, и у всех были худшие в школе оценки по английскому языку (чтение оценивалось на два-три пункта ниже, чем в среднем по школе). Я добровольно вызвалась с ними работать, другие учителя на это не решались. А я хотела помочь. Я также хотела узнать, насколько хорошо моя методика покажет себя при работе со слабыми учениками. На самом деле весь класс страдал от всевозможных личностных проблем, а традиционная образовательная система никак не могла им помочь, воодушевить этих детей. Я каждый семестр сталкиваюсь с несколькими трудными учениками, и Калеб был одним из них. Он ленился. Я понимала: парень в депрессии, хоть и не проявляет ее признаков. Первые восемь лет учебы в школе он постоянно влипал в неприятности и не ожидал ничего от девятого класса. Целей никаких перед собой не ставил. Хотя нет, ставил: срывать уроки. Таким образом Калеб мог привлечь к себе внимание. Мне за несколько недель стало ясно: Калеб растерян, его жизнь и учеба бесцельны. Я как-то раз задержала его после уроков. «Калеб, похоже, ты бы с радостью пошел куда-то еще, но не в школу. Я права?» «Да, – ответил он. – Ненавижу школу». – «Ненавидишь?» – «Да, реально ненавижу».
Мы поговорили, и оказалось, он жил в маленькой двухкомнатной квартирке в Ист-Пало-Альто. Мама с сестрой занимали гостиную, а ему досталась спальня. Парню несладко приходилось в школе, где дети в большинстве были из богатых семей. Его мама работала уборщицей по вызову, и семья едва сводила концы с концами. «Как-то невесело слушать, чем остальные собираются заняться на выходных и сколько они при этом могут потратить», – признался Калеб, опустив взгляд. Депрессию у ребенка определить легко. Достаточно посмотреть в глаза и увидеть там пустоту, отсутствие блеска. Калеб знал, он умрет в двадцать пять лет, а то и раньше. Так и сказал мне: «Черные парни долго не живут». А я ответила: «Не всегда. Вот ты будешь жить долго и счастливо». Решила выяснить, что ему интересно – нет человека без интересов. Оказалось, больше всего он увлекался… обувью. Почему? В его окружении обувь служила признаком статуса, а еще Калеб не мог себе позволить купить нужные туфли. Хорошая обувь считалась символом «крутости». А дальше я убедила парня стать специалистом по обуви и ее выбору. Попросила его составить список понравившихся моделей и сравнить цены. Какая модель подойдет лучше остальных и почему? Где можно купить обувь по самым выгодным ценам? Я попросила его поделиться этой информацией с друзьями. Калебу идея понравилась. Детям в принципе очень нравится чувствовать себя профессионалами в чем-либо. Это может быть Minecraft или энтомология… Неважно. Главное – стать хорошим специалистом. Казалось бы, что интересного в обуви и как такое знание может изменить жизнь человека? Но в жизни Калеба произошло два важных изменения: у него появилась «своя» экспертная отрасль, а еще и учитель, поверивший в парня. Калеб стал приходить вовремя, причем по своему желанию. Выражение лица изменилось. Постоянно улыбался и хотел поговорить со мной. И да, он прекратил бездельничать. Мы с ним до сих пор общаемся. Иногда обедаем вместе. Он учится на втором курсе в местном колледже, планирует стать электриком и заняться бизнесом.
Опыт Калеба применим к любому ребенку: проявите доброту и заботу, помогите детям найти подходящие увлечения, продемонстрируйте свое доверие и уважение – и вы спасете человека. У каждого ученика есть потенциал, и нет таких, кого не стоит спасать.