|
110
[155]
Хан предполагал сначала дело повести так, чтобы, не доводя до
окончательного разрыва с нами, принять подарки Царские, но не принимать
наших предложений касательно плавания судов и отпустить посольство
ласково, хотя без всякого положительного ответа. Самые тяжелые дни нашего
пребывания в Хиве были первые 10 дней, когда еще не прибыли
1/2
конвоя и
наши лошади и когда пришло известие о появлении 3-го судна в Кунграде.
Хану я объяснил, что хивинцы сами вызвали неожиданный для меня приход
этого последнего: так как сообщение посредством рассыльных киргиз
оказалось неверным и многие из них исчезли бесследно, то, не получая от меня
давно известий, начальник края прислал из форта № 1 третье судно за вестями
о нас ни, вероятно, с почтою из России. Хан согласился, наконец, по моему
настоянию на оставлении в Улькум-Дарье двух из судов флотилии и
успокоился командированием М. И. Галкина к Бутакову, отправив с ним
хивинского
чиновника,
которому
приказано
было
распорядиться
немедленным доставлением почты с парохода. Хан не допускал прямых
сношений посольства ни с Мехтером, ни даже с родственником своим Куш-
беги и заявил желание вести переговоры со мною лично, не доверяя их своим
сановникам. Когда было нужно с ними сноситься, я обыкновенно не ездил
лично, а посылал к ним секретаря с драгоманом или просто одного из двух
переводчиков моих. Пропуску наших судов в заветную реку противился, как
утверждали хивинцы, не только бухарский эмир, «требовавший от хана, чтобы
он не смел пропускать парохода в Аму», и с которым хан пересылался
посланцами, во время пребывания нашего в Хиве
111
, но и все местное торговое
сословие, опасающееся, что при перевозке товаров водою вся торговля
перейдет
неминуемо
в
руки
русских
купцов.
Чтобы
ослабить
[156]
предрассудки хивинских торговцев и доказать им осязательно
преимущество водяного сообщения над верблюжьими караванами, я
предложил хивинским кущам доставить, безденежно, в форт №1, для
дальнейшего отправления оттуда караваном, в Оренбург, товары,
предназначавшиеся в Россию, но оставшиеся в Кунграде, за недостатком
верблюдов, вследствие вышеупомянутого на них мора. Хивинские торговцы
решительно отказались воспользоваться даровой и скорою перевозкою,
объявив, что согласятся скорее, чтобы заготовленный товар у них сгнил на
месте и оставался непроданным, чем погрузить его на русские суда в Кунграде.
Победить такое закоренелое невежество, недоверие и недоброжелательство
целого населения нельзя одним красноречием или сплою доводов; нужно для
сего какое либо сильное потрясение или применение силы физической извне,
чтобы хивинцы покорились необходимости неотвратимой. Во время
аудиенции хана, 2-го Августа, я ему подробно разъяснил все наши требования
и доказал их основательность, указав также на пользу, которую извлекут
хивинцы из установления прочных торговых сношений о Россиею. Сеид-
Мохаммед оказал мне большое внимание ни, по-азиатски, даже отличие,
возражая настоятельно только против плавания судов наших, притом он
ссылался на сопротивление мира бухарского и своих торговцев. Я оставил в
его руках письменный перевод проекта акта, который предлагал хану
подписать, для скрепления дружественных отношений с Россиею.
Затем почти ежедневно должен я был опровергать замечания,
возражения и недобросовестные заключения, которые делались хивинцами.
Хотя и медленно, но дело как будто и подвигалось к благоприятному концу. С
первых же дней моего пребывания в Хиве, я однако же убедился, что если и
удастся подвинуть хана на заключение обязательного для хивинцев акта, то
этот невежественный и вероломный народ не исполнит его при первом
удобном случае; лишь постоянная близость опасности и присутствие
внушительной военной силы могут исподволь приучить хивинцев к
исполнению договора. Это заключение я тотчас же высказал,
в
[157]
донесениях моих, а также в письмах к директору Азиатского
Департамента и к отцу. «Если мы хотим, чтобы наши суда плавали по р. Аму,
нам придется, рано или поздно, занять устье р. Аму и построить там
укрепление для обеспечения пропуска наших судов» писал я вскоре по
прибытии Хиву.
«Имея теперь в виду, что русские, рано или поздно, войдут в реку,
хивинцы уже в настоящее время стали придумывать средства прекратить нам,
в случае надобности, физически, плавание, и предполагают построить к
будущей весне крепость между Улькум-Дарьею и Талдыком и прорыть канал,
чтобы Аму, близ Кунграда, обмелела».
Другого средства для предохранения предвиденного перехода в наши
руки Кунграда Есаул-баши не находил. Относительно пребывания в ханстве
русского торгового агента, хан изъявил принципиальное согласие, но выразил
желание, чтобы он был в Хиве только временно, прибывая ежегодно с первым
оренбургским караваном и удаляясь из пределов ханства по окончании всех
торговых дел с русскими поданными. Ознакомившись с точным положением
дел в Хиве, я находил излишним отстаивать право постоянного жительства в
этом городе нашего агента, сознавая, что положение его в ханстве было бы так
затруднительно, безнадежно и даже опасно лично, что для России было бы
несравненно выгоднее присылать временного агента, нежели держать здесь, с
большими расходами, постоянного агента, который, если струсят и поддастся
хивинцам, будет не только бесполезен, но вреден; если же будет надлежащим
образом, стойко и твердо отстаивать русские интересы, то может ежечасно
подвергаться личной опасности, быть отравленным, и входя в столкновения не
только с ханскими чиновниками, но и с самим ханом (при существующем
порядке или вернее сказать беспорядке управления) будет лишь
способствовать, в особенности в первое время своего учреждения, —
зарождению неминуемых недоразумений между Россиею и Хивою; оставлять
безнаказанно разрастаться последние не соответствовало бы нашему
достоинству и
[158]
тому обаянию, которым Белый Царь и его служители
должны пользоваться в Средней Азии. Я тогда же, продолжая настаивать пред
ханом на праве нашем иметь постоянного агента в Хиве, высказал директору
Азиатского Департамента, что, по моему мнению, было бы благоразумнее, —
если бы даже хан согласился на наше предложение, — начать с временного
агента и перейти на постоянное его пребывание в ханстве лишь, когда он
успеет осмотреться вполне в Хиве и если притом местные обстоятельства
укажут необходимость перейти незаметно от временного к постоянному
агенту, от караван-баши к консульству. Что касается до взимания пошлины с
русских торговцев, то я, пользуясь нынешними обстоятельствами, пошел
несколько далее инструкций, мне данных, и истребовал не только уменьшения
пошлины до 5%
Do'stlaringiz bilan baham: |
