предприимчивого моряка, я опасался, что получив извещение мое о
предполагавшемся прибытии моем 9 Июня к месту нашего предполагавшегося
свидания на Аральском море, начальник флотилии поспешит прибыть туда к
сроку, а так как движение каравана моего замедлилось,
противно моему
первоначальному предположению, то Бутаков
[72]
мог быть поставлен в
затруднение моим отсутствием. Я спешил на этом основании,
через
отправленного Недорезова, предупредить всякое недоразумение и установить
прочную связь между движениями посольства и флотилии. Е несчастью,
ожидания мои не оправдались: ни одно судно нашей флотилии не только не
пришло 9-го Июня, но даже и 12-го в день моего личного прибытия к
Чернышевскому. Недорезову было приказано подавать сигналы с берега
пароходу, как только он его завидит, войти в сношение с ним и, передав бумаги
мои Бутакову, условиться относительно наиудобнейшего пункта для свидания
нашего и посадки на пароход части посольства и подарочных вещей.
Вместе с тем Недорезов должен был тотчас отправить одного из чабаров
обратно ко мне с извещением о прибытии парохода и указанием наилучшего
направления для каравана нашего. Поджидая уведомления Недорезова и не
желая напрасно и бесцельно стоять у Чернышевского залива с караваном, я
замедлял
движение наше, соображаясь поневоле с имеющимися в Барсуках
(название песчаной части степи, по которой мы двигались) колодцами.
Недорезов известил меня, что Бутакова еще нет в заливе.
8 Июня поднялись мы на Усть-Урт, пройдя перед тем солонцами, в
которых вода на биваках была отвратительна (водяные вши и т. и.). 9 Июня
вечером явились к нам в лагерь два брата Исета с приветом от сего последнего,
подарками и
приглашением к нему в аул, на другой день, на угощение. Я
принял это приглашение; для того же, чтобы доказать Исету личное доверие
— столь ценимое степняками я решил не брать с собою обычной свиты и
конвоя, а отправиться без оружия с несколькими лишь офицерами и казаками;
последние предназначались для держания наших лошадей. Некоторые из моих
спутников переполошились и, подозревая в Исете коварное намерение меня
задержать или отравить во время угощения и напасть на караван наш врасплох,
предостерегали меня, уговаривая отказаться от моего намерения и принять
меры предосторожности. Но я не поддался этим
[73]
опасением; Исет принял
меня с величайшими почестями. Все обошлось благополучно и посещение мое
бывшего мятежника произвело глубокое впечатление на киргиз,
удостоверившихся, что мы их батыря-султана Исета не боимся и верим в его
совершенное раскаяние и покорность. Наконец, 12 Июня я опередил караван с
несколькими спутниками и казаками и проехал довольно быстро до песчаных
бугров
Кум-Сует, с которых представляется обширный вид на Аральское
море. Вооружившись подзорными трубами, я, Струве и Можайский тщательно
осматривали весь горизонт, но нигде не было видно ни парохода, ни дыма, ни
мачты, ни малейшего признака присутствия флотилии на морской
поверхности. Отсутствие флотилии расстраивало всю программу данную мне
в Петербурге, и весь мой план действий.
Возникал вопрос, что тут делать;
стоять неопределенное время на берегу моря с караваном, при полной
неизвестности, чего ожидать можно от флотилии,
было немыслимо во всех
отношениях; при том кормы в этой местности были самые плохие и воды в
колодцах слишком мало даже для однодневного пребывания нашего каравана.
Идти далее значило рисковать разойтись совсем с флотилиею и отказаться от
главной цели исследования р. Аму и введения в нее наших судов. Положение
было неприятное, неожиданное, ответственное.
В письмах к отцу я высказывался, естественно с большею
откровенностью, нежели в донесениях, хотя и в частной переписке надо было
соблюдать крайнюю осторожность в выражениях,
ибо вся переписка с
Петербургом проходила чрез канцелярию Генерал-губернатора и при том
письма, равно как и бумаги, подвергались всевозможным случайностям, при
перевозке чабарами, которые могли быть перехвачены хивинцами или
туркменами, что нередко случалось во время нахождения посольства в Хиве,
причем несколько чабаров было убито и почта наша разграблена
Do'stlaringiz bilan baham: 
