Microsoft Word ru aloe utro ziyouz com doc

Гани Расулов р. 1936

ВЕЗЕТ ЧЕЛОВЕКУ

Каждое утро Нормурад проходит этой дорогой — то подпевая журчащему арыку, то насвистывая в лад шелесту тала, легонько трепещущего под ветром. Это дорога к тракторному парку, и Нормурад

• 
  ладный, среднего роста, брюнет с усиками — весь день потом возится со своим старым трактором, пытаясь вернуть ему былую форму. Вот и сегодня он двинулся в путь ни свет ни заря, собираясь завершить ремонт своего «горючего коня», а по дороге рассвистелся беззаботно, выводя сложную соловьиную руладу — и вдруг оборвал на самой высокой ноте, словно струна лопнула. Показалось — кто‐то его окликнул. Кто бы это? Он оглянулся. Никого вроде...
  
  • 
    Э‐эй, свистун!
    

Он снова оглянулся. Так и есть: это председатель стоит подбоченись на крыльце правления и глядит на него.

• 
  Вы меня, раис‐ака?
  
• 
  Тебя, кого ж еще! Небось идешь к своему старичку на свидание?
  

Отложи на сегодня, понял?

• 
  Отложить?
  
• 
  Отложи, отложи! Я тебе новый трактор дам.
  
• 
  Ну да! — говорит Нормурад и чувствует, как по его лицу разливается дурацкая блаженная улыбка.— Правда, раис‐ака?
  
• 
  Правда, правда. Только его из города привезти надо. И два прицепа еще захватить. Зайди в бухгалтерию, возьми документы. Ну, бегом.
  

Нормурад добирался до города будто на крыльях — хотя в действительности на крыле — на крыле попутной битком набитой полуторки — он проехал только кусочек дороги, а там его подвез газик, потом уже — автобус. Пока он предъявлял свои бумаги, оформляя все, что надо, ему никак не верилось, что сейчас он получит новый трактор. Он уже и за ворота завода его вывел, грохоча Двумя прицепами, а все не мог поверить. Отъехав от ворот, он остановился, поставил трактор у обочины мостовой, слез, чинно обошел вокруг машины, перечел


надпись на корпусе трактора— «Членам колхоза «Ок олтин»⁶ от шефов

• 
  рабочих тракторного завода» — и тут наконец радость его обуяла: заплясал он какой‐то дикий танец, яростно хлопая себя по бокам, так, что проходившая мимо старушка шарахнулась в сторону, а мужчина, шедший следом, остановился и повертел пальцем у виска. При виде прохожих горожан Нормурад малость сконфузился, взобрался на трактор, но радость в нем по‐прежнему клокотала. Он включил зажигание и тихонько вроде бы надавил на газ, а трактор вздрогнул и понесся прямо‐ таки как легковая машина. О таком он только мечтал, когда возился со своим старым тяжеловозом, копаясь в его натруженном брюхе. Господи, хорошо‐то как! Дорога ровная, прямая, как стрела, и, кажется ему, люди со встречных машин смотрят на него с восторгом и завистью...
  
  • 
    Эй, парень! — донеслось до него сквозь ровный и могучий гул мотора, и поначалу он даже и не понял, к нему ли это относится, а если к нему, то, конечно, это просто дань восхищения его лихому полету — и только потом, когда его снова настойчиво окликнули, до него дошло, что зовут его: может, кто из кишлачных застрял в городе? Он остановил трактор, осмотрелся — на тротуаре стоял незнакомый человек и кричал:
    
  • 
    ...Так что будь другом, не откажи!
    

Он, видно, уже высказал свою просьбу, только Нормурад не услышал за ревом мотора.

• 
  А чего надо‐то? — закричал в ответ Нормурад и тут сообразил: выключил мотор.
  

Человек, должно быть обнадеженный приветливым выражением лица Нормурада, снова стал объяснять:

• 
  Жена родила, понимаешь! А мне квартиру дали!
  
• 
  Ну и что? — сказал Нормурад.
  
• 
  Так привезти надо!
  
• 
  Чего привезти?
  
• 
  Вещи! И жену!
  
• 
  А где...— начал Нормурад, но мимо как раз грузовики проходили, один за другим...—...где квартира‐то?
  
• 
  В роддоме! — кричал человек,— Недалеко! Тут грузовики прошли наконец.
  

⁶ «Ок олтин» — «Белое золото».

• 
  Ты что, доктор? — спросил Нормурад.
  

• 
  Почему доктор? — человек удивился.— Грузчик я!
  

• 
  А чего ж тебя в роддом поселили?
  
• 
  Да не меня! Жену!
  
• 
  А вещи куда везти? К жене?
  
• 
  Зачем к жене? На квартиру!
  
• 
  Ну тебя! — Нормурад немножко рассердился.— Бестолковый ты!.. Садись, показывай дорогу!
  
• 
  Ой! — человек очень обрадовался.— Спасибо тебе, друг! Вот спасибо! — Он вскарабкался к Нормураду.— Полчаса, понимаешь, стою, всех останавливаю, никто не едет!
  
• 
  Непонятно объясняешь, вот и не едет, — сказал Нормурад.— Куда поворачивать‐то?,
  
• 
  Вот сюда, направо!.. Ой, спасибо, век не забуду...
  
• 
  «Спасибо, спасибо», а грузить‐то куда будешь? — сказал Нормурад.— У меня не грузовик — трактор! На прицепы разве?
  
• 
  Во‐во, на прицепы! Вещей‐то чуть...
  

Вещей, однако, оказалось порядочно. Пока грузили, пока ехали к новой квартире, сгружали и втаскивали на четвертый этаж — день неумолимо сокращался.
Отдуваясь, Нормурад сказал:

• 
  Ну, все, друг! Не могу больше — сам не успею: мне ехать далеко...
  

Жену как‐нибудь доставишь!

• 
  Жену‐то доставлю! А угощенье как же? — испугался парень.
  
• 
  В другой раз угощенье,—сказал Нормурад.— С меня, может, тоже причитается: я новый трактор получил, понял? Ну, счастливо тебе!
  
• 
  И тебе, брат! Спасибо! Будешь в городе — адрес знаешь!
  

Перевозка вещей немножко отрезвила Нормурада, и, хотя в нем по‐ прежнему пело от радости, ехал он теперь осмотрительно и не торопясь. На очередном перекрестке погас красный свет, желтый зажегся — и Нормурад двинулся с места, успев подумать, что вот он и в городе отлично умеет соблюдать правила движения. И тут раздался свисток. Свистела девушка‐милиционер, которую Нормурад сперва и не заметил на перекрестке. Он искренне удивился. Небось трактора нового давно не видала!
Девушка подошла, козырнула:

• 
  Сержант Адылова. Нарушаете правила уличного движения!
  
• 
  Девушка, красавица, как это я нарушаю? Я па желтый свет
  

пошел!..
Именно что на желтый. За желтым загорелся левый поворот — а вы куда поехали?

Девушка, да я ж кишлачный! У нас налево не ходят!
На лице сержанта Адыловой мелькнуло мгновенное подобие улыбки и исчезло.

• 
  Шутите! — сказала она.—А если б авария?.. Трактор, да еще с прицепом!
  

• 
  Красавица! — сказал Нормурад с чувством, — Разве я шучу? Чтоб у меня язык отсох, если я шучу! Чтоб я рулем подавился, если я шу...
  

Проезжайте! — разрешила сержант Адылова.— И впредь будьте внимательны!
Нормурад чуть и впрямь не подавился от восторга — радость и ощущение невероятного везенья охватили его с новой силой.

• 
  Красавица! — заорал он на весь перекресток,— Вот спасибо! Век не забуду! Арбуз вместе съедим — во‐от такой!!!
  

Он стал показывать, какой арбуз — и чуть не прозевал зеленый свет.
Где‐то, почти на выезде из города, Нормурад увидел табачный киоск. Вообще‐то он не курил — так, брал в рот сигарету побаловаться. А тут ему захотелось пофорсить: лихой водитель с сигаретой в зубах!.. Он остановил трактор возле самого киоска, слез.

• 
  Сигареты есть, папаша?
  

«Папаша», средних лет продавец, в седоватой изморози недельной щетины, сказал скрипуче:

• 
  Какие надо?
  
• 
  «БТ»
  
• 
  Нету, бери «Приму».
  

• 
  Таких не держим, папаша! — сказал Нормурад лихо и безо всякого сожаления. Ему‐то было все равно, что «БТ», что «При ма», но уж форсить так форсить. Он влез на трактор и включил газ. Сзади послышался зловещий треск, за ним грохот. Нормурад рванул ручку назад и оглянулся. Он забыл о своих прицепах, передний задел киоск — и тот рухнул!.. Нормурад даже замер
  

от ужаса, вообразив окровавленный труп киоскера. В мгновение ока собралась толпа. Нормурад стал слезать с трактора с таким ощущением, словно всходил на виселицу. И тут из поверженного

киоска выбрался киоскер — живой и вроде еще более небритый, чем был минуту назад. Он огляделся и завелся с пол‐оборота — начал орать на Нормурада:

• 
  Хулиган! Бандит! За все ответишь!
  

Нормурад с чувством обреченности кинулся поднимать киоск, мужчины из толпы тоже навалились. Киоск уже почти поставили на место, как дверца вдруг распахнулась и оттуда посыпался товар:
«Прима», «Беломор», спички — и, наконец, блоки «БТ». Добрую половину толпы составляли, видимо, курильщики, только что побывавшие у киоска — при виде огромного количества «БТ» толпа так и ахнула.

• 
  Ах ты, хрыч! — крикнул кто‐то, и тут такой гомон поднялся!.. Под этот гомон и громкое отбрехивание киоскера Нормурад тихонько влез на трактор — поехал прочь.
  

Теперь он вел свою машину, не отрывая глаз от дороги. Дорога на кишлак сворачивала с основной магистрали, но вскоре пересекалась с железнодорожным полотном. Едва Нормурад подъехал к переезду, шлагбаум начал опускаться — и опустился прямо над трактором! Надо же — какие‐то сантиметры спасли, а то бы и трахнуло трактор по морде! Нормурад решил чуть подать назад, снял ногу с тормоза...
За, трактором стояла арба. Когда Нормурад подал назад, лошади с испуга попятились, и арба долбанула по капоту новенькие «Жигули». Владелец «Жигулей» пулей вылетел из машины и кинулся к арбакешу, тот, сам еще ничего толком не сообразив, ввязался в скандал. Колхоз‐ ник, стоявший сбоку у самого шлагбаума, сказал: «Видал, как городской нахал наших кишлачных поливает?!» — привязал козленка к шлагбауму» и подался на помощь к арбакешу. Там уже образовалось завихрение, в центре которого, громко ругаясь и вращая руками, как пропеллерами, стояли арбакеш и владелец «Жигулей», а вокруг клубилась толпа людей с подъехавших сзади машин и подвод. Между тем поезд прошел, и шлагбаум стал подниматься. Привязанный к нему козленок сначала недоуменно повертел головой, а оказавшись в воздухе, отчаянно заблеял и затрепыхался. Взбудораженная толпа заметила это не сразу, и, когда хозяин козленка услышал своего Йодопечного, тот находился уже на большой высоте и при Последнем издыхании...
Окончания инцидента Нормурад опять‐таки ждать не стал. Вскоре после переезда он свернул на узкий проселок, который тянулся уже

меж просторными полями колхоза «Ок олтин». Долина простиралась до самых предгорий, и на яркой зелени хлопковых карт белела невдалеке коробочка колхозной фермы. Коробочка эта так и влекла к себе Нормурада: там работает Лола — и если уж кому первому и хотел Нормурад показаться на своем новеньком тракторе, так именно Лоле. Он повернул к ферме.

Коробочка быстро растет перед глазами Нормурада, из нее появляется девичья фигура — и это... конечно, Лола! Господи, до чего ж ему все‐таки сегодня везет!

• 
  Салам алейкум! — кричит Нормурад.
  
• 
  Алейкум ассалам! — кричит в ответ Лола.— Это что, вас с новым трактором можно поздравить?
  
• 
  Можно! — отвечает Нормурад и выключает газ.
  
• 
  Значит, поедем?
  
• 
  Куда? — говорит Нормурад и чувствует, что сзади вырастают крылья,— не то у него, не то у трактора.
  
• 
  Как куда? — говорит Лола.— Известно — за сеном! Коровы без корма остались!
  

Нет, выпадают же такие счастливые дни человеку! Едет Нормурад на новеньком тракторе, а рядом сидит Лола! Нормурад искоса взглядывает на нее — она сидит себе, чуть улыбается, словно так и надо! И Нормурад смотрит вперед, и там, впереди, ему видится уже не колхозный простор, а праздничная толна, да и сам он сидит уже не на своем тракторе, а в черной «Волге», украшенной пестрыми лентами и нарядной куклой, и облегает Нормурада новенький костюм, на голове кокандская тюбетейка, а рядом... рядом Лола, сияющая, в подвенечном платье, с фатой! И Нормурад все больше и больше прищуривает глаза, чтоб удержать счастливое виденье — и вдруг слышит голос Лолы:

• 
  Эй, куда вас несет! Нам же налево!!!
  

Фу‐ты! Ну и денек! Нормурад резко тормозит, еще не успев прийти в себя, и видит, что трактор стоит на самом краю дороги, над арыком.

• 
  Разве нам налево? — виновато бормочет Нормурад.— Весь день сегодня налево езжу...
  
• 
  Ишь,— говорит Лола с чуть ревнивым укором в голосе,—день в городе пробыли, а уже дорогу забыли !
  

И от Лолиных слов, а еще больше от скрытого в их интонации смысла все в Нормураде снова воспаряет, он резко подает трактор назад, выруливает на нужную тропинку, спрыгивает на люцерновое

поле, хватает вилы и чувствует себя Фархадом, готовым раздробить скалу. Кажется, и трех минут еще не прошло, а оба прицепа уже завалены травой, и Нормурад слышит слова Лолы:

• 
  Ой, спасибо, Нормурад‐ака! Ой, спасибо, корму на два дня хватит.— И голос у нее нежный, воркующий, как у горлинки под крышей...
  

На трактор и на самого Нормурада смотреть страшно: оба они в пыли, в грязи. По дороге на центральную усадьбу Нормурад тормозит у стремительного сая, что бежал некоторое время рядом с дорогой, въезжает в него — и долго плещется в студеной воде. Трактор выез‐ жает из сая, словно заново рожденный, сверкая свежей краской, да и сам Нормурад будто родился заново. Кишлак уже рядом, усталое солнце висит над крышами, присаживается на них отдохнуть, но, видно, сегодня уж не встанет больше — так и есть, проваливается куда‐то за горизонт,— только обугленные крыши чернеют на фоне пламенного неба. Это уже центральная усадьба, вот и правление, а у крыльца стоит раис — так и стоит, руки в боки, словно не шелохнулся с утра, когда говорил с Нормурадом. Прямо как памятник! Нормурад слезает с трактора, подходит к раису и говорит, стараясь выглядеть как можно непринужденней:

• 
  Все, раис‐ака! Доставил в целости!
  
• 
  Доставил? — негромко говорит раис.— Ну, молодец! Ну, спасибо тебе! — Он издевательски кланяется Нормураду в пояс, выпрямляется и вдруг кричит: — Доставил, значит? День ехал?.. Да за такую доставку! Тебя только за смертью посылать, понял? Я уж за тобой милиционера было послал — думал, что случилось. Иди — чтоб мои глаза тебя не видели. Не видать тебе нового трактора!
  

Нормурад молчит, потом понуро поворачивается и машинально идет по той самой дороге, по которой шел утром. И мысли у него какие‐ то отчаянно тягучие, безнадежные. Вот и кончился день, думает он. И вдруг слышит позади громкое ворчание раиса.

• 
  Ишь,— говорит раис.— Доставил он, а? Видали?.. Вернулся бы раньше — хоть на ферме помог!.. Доставил... На заводе‐то в порядке было, а?
  

Вся усталость разом сваливается с Нормурада. Нет, все‐таки на редкость везет ему сегодня!

• 
  В порядке! — кричит он звонко.— Полный порядок, раис‐ака!
  
• 
  То‐то,— ворчит раис.— Давай, отведи свой трактор...
  

• 
  Есть! — кричит Нормурад, и бежит назад к трактору, а губы у него складываются трубочкой, и рвется из них та же самая соловьиная мелодия, что и утром.
  

Везет человеку!
1980