Методология литературоведения: комплексный и системный методы анализа литературытекст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

действия, почти отсутствуют “мышление и интеллектуальная деятельность”, прямая речь. Что же остается? Физиологические состояния в модусе анти (Тарелок она не пачкала), антидействия, то есть собственно отказ от вступления в контакт с миром (Она всегда так сидит ...лежит целыми днями. ... она лежала на диване и курила), и одна эмоция — страха, сопровождаемого, в полном соответствии с описанием Апресяна, стремлением стать незаметным (сидит тихо как мышь), дрожью и плачем (она прямо вся дрожит,... она, по своему обыкновению,... начала плакать). Но дальше начинается главное расхождение между героиней из рассказа Петрушевской и Апресяном (вернее, образом человека в его “наивной” картине мира). Ю. Д. Апресян пишет, что непосредственной причиной эмоции является “интеллектуальная оценка ...положения вещей как вероятного или неожиданного, желательного или нежелательного для субъекта” (Апресян 1995, 368), и в случае страха такая оценка касается положения вещей, непосредственно угрожающих “субъекту страха”. Равиля не способна к интеллектуальной оценке (в тексте — сравнение с новорожденным животным), а причина ее страха — не колония (при этом слове Равняя... даже не вздрогнула), не её профессиональная деятельность бескорыстной проститутки (здесь она ...стенка стенкой), а как раз то, что непосредственно ей не угрожает (Я боюсь атомной бомбы, — одна из двух фраз, составляющих дискурс героини в рассказе). Здесь-то и содержится объяснение названия рассказа “Такая девочка, совесть мира”: совесть, пишет Ю. Д. Апресян, является “общим достоянием людей”, и она выводит человека “за пределы его собственных интересов”. Давай вместе, давай вместе, — вторая фраза Равили, обращенная к рассказчице, когда та решает выброситься из окна. Совесть побуждает Равилю совершить аморальный с точки зрения “других” (“окружающих” и рассказчицы), а по сути — жертвенный и нравственный “поступок”. В конечном счете в парадигматической антитезе “другие” — “он/она” выигрывает личность.
...По отношению к “содержательному” литературоведческому подходу у лингвистики всегда была роль некоей служанки, призванной подтверждать объективными данными интуитивные, но, к счастью, нередко глубокие прозрения гуманитариев смежных наук. Начиная со второй половины XX века медленно, но неуклонно изменяется сама лингвистика. Она уже вместила в себя многое из того, что прежде с ходу объявлялось как “нелингвистическое”. Новое поколение должно сделать решительный рывок и в лингвистическом исследовании художественного текста.

316