|
Финализм в современной биологии»
Неизменность конечного результата,
достигаемого разными путями, Риньяно считает единственным и совершенно
объективным критерием финальности, свободным от всякого антропоморфизма. Если
принять этот критерий, то финальность биологических процессов избавляется от таких
субъективных атрибутов, как сознание и благо. В связи с этим Риньяно расширяет
трактовку категории цели, предложенную Аристотелем и дает ей следующее
определение: «цель есть конечный результат ряда данных биологических,
физиологических или психических процессов, который всегда остается одним и тем же,
даже когда изменившиеся внешние условия изменяют реакцию организма, составленную
этими процессами»...
Западногерманский биохимик Г. Шрамм, открывший химическим способом
объединения
нуклеотидов
в
нуклеиновые
кислоты,
считает,
что
природа
«упорядочивающего» фактора в биологических процессах носит духовный характер.
Подобный вывод следует из идеалистического понимания генетической информации,
которая, по мнению Шрамма, передает от поколения к поколению лишь общий «план»,
273
сообразно которому должен быть сформирован живой организм. Открытие генетического
кода, т. е. записи в форме шифра «строительных планов» в гигантских молекулах ДНК, по
Шрамму, «поразительно» особенно в том отношении, что «до сих пор полагали, что
изобретение и чтение шифра свойственны лишь человеку». И далее Шрамм указывает,
что молекулярная биология «показала также, как этот шифр может прочитываться
другими молекулами и каким образом его
духовное содержание
воплощается в
действительность».
7
.
Иосиф Левин.
Слово «цель» стало одиозным, так как предполагает какую-то
задачу, постановка которой предшествовала во времени ее осуществлению, а это уже
теология, или в лучшем случае мифология. Но разве мы не наблюдаем эти «мифы»
каждый день - вначале в себе, а потом и вокруг? Зачем ребенку те зачатки, которые
должны ждать тринадцать-четырнадцать лет - до полового созревания? Зачем женской
особи человека аппарат для кормления, который дожидается своего использования
двадцать, тридцать и более лет, если вообще понадобится когда-либо? Зачем
новорожденному сложнейший аппарат глаз, которыми он увидит лишь через некоторое
время? И разве вся система пищеварения не рассчитана на будущие зубы? Причем
ненужные в течение длительного времени органы и элементы не атрофируются, а
наоборот, созревают. А врожденная склонность к упражнению мышц, голосовых связок и
т.п.? A coitus или высиживание яиц птицами - объяснимы ли они без перспективы на
будущее? А мозг, в котором все уже предусмотрено для будущей речи и мышления? А
семя и эмбрион, а раскрытый недавно механизм передачи наследственной информации -
разве все это не рассчитано пресловутой «природой» на будущее существо, или на
будущие стадии его роста? А превращения всех этих личинок, куколок, головастиков и кто
там их еще помнит - разве все эти процессы не снабжены стрелкой, указывающей на
будущее? Наконец, не рассчитана ли вся система органов на длительное
функционирование, на длительную жизнь организма, т.е. на его сохранение во времени?
Отрицать все это - значит игнорировать различие между ростом организма и
образованием вещи. Отрицание целесообразности в устройстве организма во всяком
случае представляет собой отрицание эмпирической очевидности в угоду
предубеждению… Считать «случайностью» повторяющееся миллиарды раз образование
в двух различных организмах двух совершенно различных и в то же время так
поразительно соответствующих друг другу и подчиненных одной задаче - размножению, -
и к тому же самому организму ненужных устройств – значит заведомо отказываться
смотреть правде в глаза. А ведь современная генетика показала, что тонкость и
целесообразность этого устройства неизмеримо превышает все то, что можно было
раньше представить и даже предположить. Можно смело сказать, что подобно тому как
микрофизика разрушила старый механицизм, так и современная микробиология (точнее,
молекулярная биология, включая генетику) разрушила дарвинизм, превратила
естественный отбор лишь в частный случай. Дарвинизм как раз и представляет собой
попытку свести целесообразность к случайности - попытку столь же бессмысленную, как
сведение математического порядка к случайности, живого к мертвому или сознательного
к лишенному сознания. Смысл целесообразности как раз в том, что это одна из основных
форм противослучайности, и поэтому эта задача если не логически, то философски
внутренне противоречива.
274
Do'stlaringiz bilan baham: |
