Мамаша Кураж и ее дети

Полковой священник (повару). На вашем месте я бы снова обулся. (Иветте.) Вы обещали сказать все, что вы думаете об этом господине, госпожа полковница.
Повар. Иветта, не склочничай здесь.
Мамаша Кураж. Это мой друг, Иветта.
Иветта. Это и есть Питер с трубкой.
Повар. Долой клички! Моя фамилия Ламб.
Мамаша Кураж (смеется). Питер с трубкой! От которого бабы с ума сходили! Знаете, я сохранила вашу трубку.
Полковой священник. И покуривала ее!
Иветта. Просто счастье, что я могу вас предостеречь. Это самый гнусный из всех, кто разгуливал по берегам Фландрии. Ему бы пальцев не хватило перечесть женщин, которых он сделал несчастными.
Повар. Это было давно. Теперь это уже дело прошлое.
Иветта. Встань, когда с тобой разговаривает дама! Как я любила этого человека! А у него тогда же была еще одна черненькая — такая кривоногая, ее он, конечно, тоже сделал несчастной.
Повар. Ну, тебя-то я сделал скорее счастливой, как я погляжу.
Иветта. Замолчи, развалина несчастная! Берегитесь его, такой и дряхлый опасен!
Мамаша Кураж (Иветте). Пойдем со мной, мне нужно сбыть эти вещи, пока не упали цены. Может быть, ты сумеешь мне помочь в полку, у тебя связи. (Кричит в фургон.) Катрин, церковь отменяется, я иду на рынок. Если тут придет Эйлиф, дайте ему выпить. (Уходит с Иветтой.)
Иветта (уходя). Подумать только, что из-за этого человека я когда-то сбилась с пути! Только благодаря счастливой звезде мне снова удалось подняться. Но что я положила конец твоим проделкам, это мне еще на том свете зачтется, Питер с трубкой.
Полковой священник. Основой для нашей беседы, по-моему, может служить изречение: «Бог долго ждет, да больно бьет». А вы отказываете мне в остроумии!
Повар. Мне не везет. Сказать по правде, я рассчитывал на горячий обед. Я изголодался, а теперь они говорят про меня, и она получит обо мне неверное представление. Думаю, что мне лучше исчезнуть до того, как она вернется.