Любовь на всю жизнь

Глава 12. Портрет двух отношений
Что делает брак счастливым? Этот вопрос
задают друг другу все мужчины и женщины…
Думаю, ответ в том, что в браке два человека
взаимно открывают глубочайшие потребности и
удовлетворяют их.
Перл Бак
Я [Харвилл] начал свою карьеру не как психотерапевт, а как
священник. В детстве я был прихожанином Первой баптистской церкви в
Стейтсборо, штат Джорджия. В пятнадцать лет, учась в школе этого
городка, я принял участие в конкурсе на национальную премию в области
публичных выступлений и занял шестое место в стране. Узнав об этом,
пастор попросил меня выступить с обращением на Молодежном
воскресенье (особый день, посвященный молодым людям церковной
общины). Помню, как я стоял за кафедрой в костюме и галстуке и с меня
тек холодный пот, хотя я только что выиграл национальную премию и
поездку в Вашингтон. Церковь наполняли молодые люди и их родители.
Когда я начал говорить, тревога исчезла, и я произнес настолько страстную
речь, что потом несколько человек подошли ко мне и сказали: «Тебе надо
стать проповедником».
Пастор нашей церкви Джордж Ловелл, очевидно, тоже так думал. Через
несколько недель он пригласил меня к себе и сказал: «Харвилл, примерно в
тридцати километрах от города есть маленькая баптистская церковь. Эта
община только что потеряла священника. Они позвонили мне и попросили
посоветовать 
человека, 
который 
сможет 
несколько 
следующих
воскресений читать у них проповеди. Не хочешь попробовать?» Я был
окрылен успехом своей молодежной речи и согласился.
С того момента Джордж Ловелл стал считать меня своим «мальчиком-
проповедником» и следующие несколько лет посылал в небольшие
общины, где нужно было подменить священника. В семнадцать лет я стал
постоянным 
проповедником 
в 
баптистской 
церкви 
«Пайн-стрит»
небольшого городка Гайтон. Это была полноценная церковная должность:
две проповеди каждое воскресенье и все остальные пастырские
обязанности. В мои девятнадцать меня пригласили пастором в более

---

крупную церковь, и я служил там вплоть до окончания колледжа.
За время службы – с семнадцати лет, когда я еще учился в школе, до
двадцати одного года, когда оканчивал колледж, – я окрестил в этих двух
церквях более пятидесяти человек, провел похоронные проповеди и
церемонии для восемнадцати прихожан, обвенчал четыре пары.
Изначально церковь была всего в пятидесяти километрах, но после
поступления в колледж при Университете Мерсера в Мейконе
приходилось добираться туда три часа. Жалованья хватало на хорошую
машину и оплату обучения – четыреста пятьдесят долларов за семестр.
Всю неделю я упорно занимался, а каждые выходные ехал в «Пайн-стрит»
и читал проповедь. Летом я работал молодым миссионером: путешествовал
по побережью Джорджии и Каролины, проповедовал молодежи и привел
к Христу многих людей.
На третьем году учебы у меня был превосходный курс философии и
библейской критики. Передо мной открылся новый мир логического
мышления. Я постепенно увлекся абстрактными идеями, и ничто уже не
казалось простым. Когда я выходил проповедовать, мои речи были
наполнены глубокими теологическими вопросами.
Вскоре я заметил, что нельзя завоевать души для Иисуса, вдаваясь в
лингвистический анализ Библии. Летом после завершения тех роковых
курсов я снова отправился в путь, проповедуя свое новое понимание
Иисуса и Библии. Как оказалось, оно не совпадало со взглядами христиан
Южной Джорджии. Я читал проповедь в одной из церквей довольно
приличного по размеру городка: год назад я там отлично поработал. В
первый вечер в зале не было свободных мест: послушать нового молодого
проповедника пожелали более полутора тысяч человек. К их удивлению,
мое первое выступление было посвящено концепции вечной жизни.
Относится 
ли 
слово 
«вечный» 
к 
качеству 
жизни 
или 
к 
ее
продолжительности? На второй вечер я заметил, что на балконе появились
пустые места. На третий вечер опустел партер. К концу недели меня
слушала лишь верная горстка человек. Когда цикл был завершен, пастор
отвел меня в сторонку для откровенного разговора. Он вспомнил, как в
прошлом году я убедил посвятить свою жизнь Христу сто двадцать
человек. В этом году к алтарю подошли всего восемь. «Харвилл, вы ведь
начали учиться в колледже, не так ли?» – сказал он с явным
разочарованием. Я кивнул. «В таком случае он вас уничтожил», –
заключил пастор.
Моя короткая карьера миссионера подошла к концу, но интерес к
философии и библейским исследованиям не угасал. На последнем курсе

---

колледжа я добавил к этому еще и психологию. Теология, философия и
психология стали для меня дверями в одну центральную реальность
человеческого существования. Каждая дисциплина предлагала немного
иную точку зрения и могла стать любовью на всю жизнь.
Я [Хелен] тоже получила религиозное воспитание. Моя мать выросла
в Далласе и принадлежала к Южной баптистской конвенции, а отец
работал нефтяником. Из-за занятости родителей мы не были близки. Я
росла, чтобы стать «южной красавицей», а господствующая культура
отводила женщинам вторые роли во многих областях, особенно в
отношении заработка. Я поступила в колледж Южного методистского
университета. Там молодой человек сделал мне предложение, и мы
поженились. Вопреки ожиданиям окружающих, я оказалась достаточно
умной, окончила колледж и проработала два года учительницей в школе
для афроамериканцев в бедном районе Далласа. Потом стала матерью.
Мой муж работал в нефтяной компании. После определенных
финансовых трудностей мы пережили болезненный развод, и я решила
обрести собственный путь, потому что знала: мое призвание – помогать
тем, кто испытывает боль. Я получила степень магистра в области
психологии 
и 
намеревалась 
стать 
психотерапевтом. 
Потом 
мы
познакомились с Харвиллом, и я очень оценила его, поскольку поняла, что
с этим человеком могу обсуждать то, что для меня действительно важно.
После его долгих ухаживаний сама сделала ему предложение, и он
согласился! Я продолжала исследования по клинической психологии.
Когда нефтяная компания нашей семьи стала приносить прибыль, я
сосредоточилась на финансировании благотворительных программ,
защищающих права женщин. Если вселить в нас уверенность, наш голос и
ценности станут частью культуры наряду с мужскими.
В те дни я осознала разрыв между богатыми и бедными, между ролями,
отведенными мужчинам и женщинам, пропасть между Богом и грешником,
верой и феминизмом. Куда бы я ни посмотрела, все было не так.
Для нас обоих «погружения» в разные точки зрения – теологию,
философию, образование, филантропию, психологию, феминизм –
подтверждали это общее ощущение неправильности. Разрыв зиял перед
нами, какие бы двери мы ни открывали: экономическое, половое и расовое
неравенство, наш отход от Бога, фрейдистское подавление внутренних
сексуальных желаний.
В годы ухаживаний мы оба прочли The Tao of Physics
[39]
Фритьофа
Капры, что привело к беглому знакомству с квантовой физикой и

---

нейробиологией в попытке осмыслить разрыв, способствовавший этой
неправильности. И мы обнаружили, что, если достаточно глубоко
заглянуть во все эти научные дисциплины, можно увидеть общую нить:
отношения. Все взаимосвязано. Куда ни взгляни – от субатомных частиц
до нейронов и вселенных – нет ничего обособленного, ничего отдельного.
Иногда мы перестаем осознавать коммуникацию, но это всего лишь
иллюзия. Мы не можем не быть связаны. И если в изоляции виновны
ранние отношения, то лучший способ восстановить связь – наладить
нынешние отношения с партнером.
Как уже не раз упоминалось в этой книге, мы не понаслышке знаем,
каково быть «сложной парой». Да, нам не могли помочь даже лучшие
психотерапевты Нью-Йорка. Мы признавали поражение и заявляли, что
разводимся. Звонок к пробуждению прозвенел, когда мы осознали, что
наши отношения полны негатива. Наше