Ливень без туч

Один человек встретил на дороге Муллу Насреддина и сказал:
- Насреддин, ты еще жив?
Насреддин ответил:
- А кто сказал, что я умер?
- Никто не сказал, но вчера я слышал - тебя так расхваливали в городе, что я подумал, наверное, ты умер. Потому что никто не хвалит живого человека, я подумал, что, наверное, ты умер и отправился на небеса.

Ты знаешь это, прекрасно знаешь.

В одном городе умер человек. По традиции этого города каждого умершего сжигали после того, как кто-то произносил речь в его честь. Но умерший был очень злым человеком и мучил весь город. Он умер, и люди города собрались, чтобы его кремировать, но кому хотелось сказать несколько слов в его честь? Они много думали, изо всех сил стараясь вспомнить что-то хорошее. Даже великие ораторы, которые могли заставить весь город скучать от своих речей, - даже они, как ни пытались, не могли найти ни одного хорошего слова. Ничего не было. Время шло, но его все не могли сжечь - нужно было исполнить традицию.
Это нужно для того, чтобы скрыть факт смерти: когда кто-то умирает, о нем нужно говорить только хорошее.
Наконец один человек встал. Люди недоумевали, что хорошего он сможет сказать. Он сказал:
- Этот господин, который ушел из жизни на небеса, оставил пять братьев, по сравнению с которыми он был ангелом. В сравнении с этими пятью братьями, которые живы, он был настоящим ангелом.
Теперь его смогли сжечь, потому что кто-то сказал хорошие слова.

Вы прячете смерть. Вы прячете ненависть за любовью. Вы стали очень искусными в том, чтобы прятать все под хорошими словами. Разоблачи эти слова и увидь реальность вещей, потому что, когда ты видишь реальность, в твоей жизни начинается трансформация. Не прикрывая ненависть любовью, ты не сможешь ненавидеть, потому что ненависть приносит только страдание: она, несомненно, приносит страдание другому, но по большому счету также и тебе. Прежде чем заставить кого-то страдать, ты должен начать страдать сам. Прежде чем начать разрушать жизнь кого-то другого, ты должен разрушить самого себя. Когда ты кладешь шипы на дорогу для кого-то другого, они впиваются тебе в руки.

Тебе говорили другое. Тебе говорили, что, если ты будешь класть шипы на дорогу другому, в будущем тебе придется самому на них наступить. Я скажу по-другому: я скажу, что, если ты кладешь шипы на дорогу другого, ты уже пронзен этими шипами. Я не говорю о будущем, потому что в будущем ты можешь найти способ бегства: кого-то подкупить, поклониться Богу, помолиться. Я говорю, что если ты кого-то ненавидишь, то не пожнешь плоды этой ненависти в будущем: эта ненависть уже принесла плоды в твоем страдании, ты уже страдаешь. Когда ты на кого-то злишься, ты уже сжигаешь себя в этом гневе. Этим гневом ты уже создал раны в своем сердце, и не нужно ждать никакого будущего.
Есть старая поговорка: "Что посеешь, то и пожнешь". Позволь мне сказать, что ты уже пожал то, что сеешь.
Если ты узнаешь реальность истин жизни, то найдешь, что, если ты хочешь заставить кого-то страдать, сначала ты обязательно должен страдать сам. Прежде чем дать кому-то ад, ты должен сам его выпить. Прежде чем кого-то убить, убийца должен убить себя. Он уже мертв. Поэтому твоя любовь, наверное, ложна, иначе этот мир уже был бы раем.
Деревья узнают по плодам. Во всем мире все всех любят. Сколько людей на Земле? Около шести миллиардов. Если мы посчитаем их любовные отношения, их будет много больше. Кто-то чей-то отец, кто-то чей-то сын, чей-то муж, чей-то брат, чей-то дядя, чей-то дядя по материнской линии; у одного человека будет, по крайней мере, двадцать или двадцать пять родных. На Земле шесть миллиардов человек. Если умножить это число на двадцать пять, получится, что на Земле сто пятьдесят миллиардов любовных отношений - Земля должна быть раем! Там, где цветут сто пятьдесят миллиардов цветов любви, все должно быть покрыто цветами, все должно быть окутано ароматом. Но ситуация кажется прямо противоположной - мир остается адом.
Я слышал историю:


Один человек умер и попал в ад. Но когда Дьявол увидел его состояние - он был так плох, - то почувствовал, что будет трудно измучить его еще больше. Он уже страдал достаточно.