|
В пореформенные годы в русской литературе наступает расцвет критического реализма. Наша страна дала миру целую плеяду гениальных писателей, принесших славу национальной культуре. В это время писали Л.Н. Толстой, И.С. Тургенев, Ф.М. Достоевский, И.А. Гончаров, М.Е. Салтыков-Щедрин, А.П. Чехов. Литературе этого периода присуще пристальное внимание к человеку, глубокое проникновение в его внутренний мир и в то же время широта анализа русской действительности, протест против несправедливости и социального зла во всех сферах общественной жизни. Вершинами русской поэзии в эти годы было творчество поэта-демократа Н.А. Некрасова, тонких лириков Ф.И. Тютчева, А.А. Фета, А.Н. Майкова. Насыщенной была театральная жизнь страны. Целую эпоху в истории русского театра составили пьесы А.Н. Островского. Ведущими драматическими театрами России были в это время Малый театр в Москве и Александринский - в С.-Петербурге, на сценах которых выступали П.М. Садовский, М.Н. Ермолова, А.И. Южин (Сумбатов), П.А. Стрепетова, М.Г. Савина и многие другие замечательные актеры.
Поэзия 1880—1890-х гг. мало изучалась как целостный период истории русской поэзии: она распадалась на отдельные поэтические имена, которые рассматривались либо в аспекте традиционных критериев авторов «второго» ряда, укладываясь в идеологические рамки понятия «безвременье», либо как «предтечи» программных постулатов нарождающегося символизма, прежде всего в части его религиозно-философских исканий, реже — стилевых новаций. В исследованиях по-разному варьировалась одна и та же схема литературного процесса конца XIX в., согласно которой части поэтов, несмотря на все «потуги» к новому (по-своему весьма значительные), так и не удалось «перейти Рубикон» классики (С.Я. Надсон, А.Н. Апухтин, К.М. Фофанов, К.К. Случевский, не говоря уже о менее значительных дарованиях С.Г. Фруга, О.Н. Чюминой, К.Р. и т.п.). Другой же части (Вл.С. Соловьев, Д.С. Мережковский, Н.М. Минский, М.А. Лохвицкая, И.О. Лялечкин и т.п.) судьбой была уготована иная, более достойная участь — быть «пионерами», «родоначальниками» новых идей и соответствующих им поэтических форм, которые найдут завершение в творчестве их последователей в разных течениях модернистской литературы начала XX в. В моем схематическом изложении неизбежно огрублены выводы ученых, в целом сделавших довольно много для понимания как творчества Надсона (Г.А. Бялый), Апухтина (М.В. Отрадин), Фофанова (Г.М. Цурикова), Случевского (А.В. Федоров), Соловьева (З.Г. Минц), так и поэтического периода в целом (обзорные статьи Г.А. Бялого и Е.В. Ермиловой). Кстати, большинство этих работ появилось в 1960-х — начале 1990-х гг. в Большой серии «Библиотеки поэта». В этом смысле можно даже говорить об определенной исследовательской «школе», тесно связанной с текстологическими установками и издательской практикой этой известной серии. Несмотря на большой разнобой в оценках продуктивности или контрпродуктивности тяготения каждого из этих поэтов-«восьмидесятников» к классике или модернизму, работы этой «школы» объединяет одна тенденция: «классики» и «модернисты», развивавшиеся в общем культурно-историческом континууме, тем не менее рассматривались изолированно друг от друга, системные связи если и устанавливались, то исключительно между поэтами сходной эстетической ориентации, как правило, внутри одной группы. Получалось, что «классики» и «модернисты», формально принадлежа к одному историческому поколению, жили как бы в разных «временах», их духовные и просто жизненные орбиты не пересекались, пролагая себе путь в параллельных плоскостях, отталкиваясь от разных философских, религиозных, художественных источников и традиций. И, в самом деле, казалось: ну, что могло быть общего между «нытиком» Надсоном и «теургом» Вл. Соловьевым, «сумасшедшим», лишенным всякой интеллектуальной дисциплины Фофановым и склонным к отточенным философским парадоксам «мэонистом» Минским, «дилетантом-эстетом», «романсовым певцом» Апухтиным и «религиозным символистом» Мережковским с его книжной образованностью?! Уж слишком разные творческие индивидуальности, разный поэтический мир, разная литературная и социокультурная среда и, как следствие, разные поэтические и жизненные судьбы…
За последнее пятилетие рядом историков литературы была сделана попытка решительно пересмотреть этот устоявшийся взгляд на эпоху как на эклектическое образование, составленное из качественно разнородного поэтического материала. Появилось несколько серьезных монографий и диссертаций, в которых постижение целостности и системности поэзии 1880—1890-х гг. во всем многообразии составляющих ее поэтических индивидуальностей, «течений» и «школ», разрушение искусственно возведенных перегородок и барьеров между ними сделалось главной задачей исследователей, стремящихся «сопрячь», казалось бы, далеко разошедшиеся поэтические орбиты, найти для них общие духовные константы в рамках исследуемой эпохи, исходное мировоззренческое ядро, которое по-разному преломится в образной ткани произведений «восьмидесятников», даст разные «побеги» в их философии и поэзии. Пафос поиска целостности поэтической эпохи 1880—1890-х гг. объединяет такие разные и по материалу, и по методологии монографии, как «Константин Случевский: Портрет на пушкинском фоне» Е. Тахо-Годи (СПб., 2000), «Между золотым и серебряным веком» Е.З. Тарланова (Петрозаводск, 2001), «История русской поэзии 1880—1890-х годов как культурно-исторический феномен» Л. Щенниковой (Екатеринбург, 2002).
Do'stlaringiz bilan baham: |
