|
Тема 5. Экономическое мышление Средневековья
План лекции
1. Особенности экономического мышления
2. Проблема собственности в период Средневековья
3. Фома Аквинский и его труды
1. Эпоха Средневековья охватывает большой исторический период: в Западной Европе — с 5 в. до буржуазных революций 17-18 вв., в России — с 9 в. до реформы. Экономическая мысль Средневековья тесно связана, с одной стороны, с экономической политикой государств, рассчитанной на поддержание федерального порядка, с другой — с деятельностью церкви. Защитники интересов феодалов, в том числе государство и церковь, отрицательно относились к торговле и ростовщичеству. Натурально-хозяйственная ограниченность производства считалась преимуществом и выдавалась за социальную добродетель.
С падением Рима и великим переселением народов в жизнь людей вливается хозяйственный примитивизм.
«Экономическая независимость, самоудовлетворяемость, — таков идеал, к которому стремится хозяйство каждого социального союза средневековья — семьи, городской общины, государства. Все иметь у себя; поменьше покупать, возможно реже обращаться к «чужим», возможно реже развязывать кошелек — вот верх экономической мудрости «хорошего» хозяина»2.
Если в эпоху дохристианской античности производить что-то своим трудом считалось уделом рабов, в эпоху раннего христианства труд восхвалялся как служение, то средневековая христианская мысль окончательно реабилитирует трудовую деятельность — человек должен трудиться для развития своих физических и духовных сил.
В средние века набирает силу и борьба с ростом капитала, основывающаяся на убеждении, что деньги не могут родить денег. Церковный запрет взимания ростовщического процента обосновывается словами Христа: «... и взаймы давайте, не ожидая ничего» (Лк. 6, 35).
Денежная сделка может носить лишь характер безвозмездного одолжения, дружеской ссуды. Любое приращение к выданной взаймы сумме (помимо подарка в знак благодарности) осуждается как неправедная нажива. И если купец, продавая товар дороже, чем купил, может еще найти оправдание в расходах, связанных с его хранением и перевозкой, то ростовщик в глазах средневековых теологов не имеет никаких оправданий. «Доход ростовщиков аморален и греховен, ибо они получают его не трудясь и “зарабатывают деньги даже во время сна” и в праздники, так же как и в базарные дни».
Другой рациональный аргумент против ростовщичества заключается в том, что ростовщик, по существу, наживается на времени: ссудив деньги, он через определенный срок получает их обратно и требует процентов. Но никто не может торговать временем — Божьим творением, отданным во всеобщее достояние.
На протяжении всего средневековья грех «лихоимства» обличают церковные соборы и папские декреты. Однако развивавшаяся торговля требует хотя бы в минимальной степени удовлетворить потребности менового хозяйства и денежного капитала, поэтому каноническая доктрина уже в позднее средневековье разъясняет процент как земельную ренту. «Процент под этой маской понимается не как доход, который может быть получен владельцем капитала от должника по праву капиталовладельца, но как возмещение того, чего он лишается, благодаря отдаче своего капитала в руки другого лица». В основе такого допущения лежит фикция о том, что капитал отдается безвозмездно, а рост с него платится в возмездии того ущерба, который терпит отдающий из-за отчуждения капитала. К данному истолкованию роста богословы уже относятся более снисходительно. Таким образом, хотя христианский запрет на рост капитала в течение многих веков входит в противоречие с потребностями развивавшегося хозяйства, к концу средневековой эпохи он постепенно начинает ослабевать.
Христианская идея об умеренности пронизывает все сферы жизни общества в средние века: «...ничего не допускайте лишнего против того, что положено, ни в пище, ни в питии, ни в другом чем». Это же относится и к экономической деятельности: «Экономический человек» современности был бы сурово осужден средневековым миром. Вся аскетическая дисциплина стремится связать по рукам и ногам «экономического человека» и ограничить его стремление только пределами необходимого».
2. Частная собственность не осуждается средневековыми богословами, но порицается «чувство собственности», т.е. «привязанность к ней, жадность, любостяжание, своеобразно проявляющийся здесь эгоизм, отделяющий человека и от других людей, и от Бога, духовный плен у собственного имущества.
Отличительной особенностью эпохи средневековья становится огромное по своим масштабам перераспределение экономических благ. Состояния, накапливаемые в течение жизни, раздариваются церквям, монастырям, общинам, богадельням и домам призрения.
Подаяние, по мнению христианских мыслителей средневековья, должно осуществляться по необходимости души, а не из-за корыстного желания искупить свои грехи и достигнуть небесного царства: «...не возжелай богатства для раздаяния бедным: ибо и это есть одно из прельщений лукавого, ведущее к тщеславию»
Говоря о милостыне, которая, по сути, представляет собой экономическое перераспределение капитала, следует отметить, что средневековая религиозная этика проповедует мысль о том, что богат не тот, кто владеет имуществом, а тот, кто им делится.
Пристрастие к богатству в писаниях средневековых теологов выступает одним из самых злых пороков.
Важно отметить, что средневековое общество в реальности не всегда полностью соответствовало идеалам, которые проповедовало. Христианство, изменившее мировоззрение человека, сталкивалось с принципами, которые господствовали еще в эпоху варварства. Так, щедрость и великодушие часто демонстрировались богатыми показательно, что выполняло важную знаковую функцию.
Do'stlaringiz bilan baham: |
