Лекции по общей психологии спб.: Питер, 006. 320 с. A. P. Лурия лекции по общей

эллипсисы 
(опускание 
некоторых избыточных грамматических компонентов), позволяет пользоваться не 
полностью развернутыми грамматическими конструкциями, сокращенность которых 
компенсируется интонацией и сопровождающими жестами. 
Совершенно естественно, что структура устного монологического высказывания 
в высокой степени зависит от характера передаваемых им сообщений: если субъект 
передает «коммуникацию бытия», участие внеязыковых (синпрактических) 
компонентов (жестов, мимики, интонации) может быть значительно больше, если он 
передает «коммуникацию отношений», их участие, естественно, становится меньше, 
и основной центр тяжести переносится на систему логико-грамматических кодов 
языка. 
Принято различать две формы устной монологической речи, которые в различной 
степени опираются на внеязыковые степени синпрактические средства. 
Одна из них обозначается обычно как 
«драматизирующая» 
речь: она широко 
пользуется воспроизведением прямой речи, сопровождается жестами и мимикой, 
использует богатые средства интонации, поэтому может носить грамматически 
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru || [e-mail] || Icq# 75088656
284 of 322
Лурия, А. Р.= Лекции по общей психологии — СПб.: Питер, 2006. — 320 с.
284

---

283 
недостаточно развернутый характер. Достаточно вспомнить, как женщина, только 
что вернувшаяся с улицы, рассказывает о споре торговок на рынке, воспроизводя их 
реплики, жесты и интонации, чтобы получить пример «драматизирующей» 
монологической речи. 
Другая форма устной монологической речи часто обозначается как 
«эпическая» 
речь. Она не сопровождается жестами и интонациями, не пользуется формами 
прямой речи и не обращается к внеязыковым средствам выразительности, которые 
так богато пользуются «драматизирующей» речью. «Эпическая» речь, не опираясь на 
внеязыковые средства, может выразить самое сложное содержание, однако она 
должна полностью использовать логико-грамматические коды языка, которые в ней 
остаются основными, если не единственными средствами передачи информации. 
Прототипом формы устной монологической речи может служить эпос сказителя, 
который, если верить преданию, мог передаваться слепым Гомером, не 
пользовавшимся 
никакими 
дополнительными 
внешними 
средствами 
выразительности. 
Естественно, что «эпическая» форма монолога должна опираться на максимально 
грамотную речь, и все языковые (лексические и синтаксические) коды должны быть 
в ней использованы с максимальной полнотой. 
Последним и наиболее сложным видом высказывания является 
письменная 
монологическая речь.
В отличие от устной речи письменная монологическая речь есть речь без 
собеседника или речь в отсутствии собеседника, иногда с воображаемым 
собеседником. Этот факт определяет и ее психологическую структуру. 
Письменная монологическая речь должна исходить из определенного мотива и 
иметь достаточно четкий замысел. Мысль, подлежащая кодированию в развернутое 
речевое высказывание, никогда не дается здесь в готовом виде, в котором она 
формируется собеседником, участвующим в диалоге. В случаях, когда 
обращающийся к письменному монологическому повествованию передает уже 
готовое содержание, общая схема мысли должна быть извлечена из его прежнего 
опыта, хранимого в памяти. В этом случае она декодируется согласно тем законам 
логического припоминания, которые были освещены выше. В ситуациях, когда 
письменная монологическая речь формулирует новую, еще недостаточно 
отработанную мысль, детали которой недостаточно ясны самому субъекту, 
подготовка высказывания может принять сложные формы. Поэтому общий замысел 
должен быть перекодирован в сложную смысловую программу развернутого 
высказывания, отдельные звенья этой программы должны быть уточнены, и 
установлена их последовательность. Подготовительная деятельность, которая 
частично может носить внешний характер, использовать ряд опор, фрагментарных 
записей или заметок, не всегда широко опирающаяся на механизмы внутренней речи, 
приобретает особенно сложный характер. Достаточно внимательно ознакомиться с 
такими образцами подготовки развернутого письменного изложения, какие мы 
наблюдаем у Л. Н. Толстого или Г. Флобера, чтобы увидеть всю ту сложность 
предварительного кодирования мысли, значительная часть которой падает на участки 
внутренней речи, и которая составляет существо тех мучительных попыток 
«воплощения мысли в слово», которой характеризуется каждое творчество. 
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru || [e-mail] || Icq# 75088656
285 of 322
Лурия, А. Р.= Лекции по общей психологии — СПб.: Питер, 2006. — 320 с.
285

---

284 
Существенной особенностью письменной монологической речи является то, что 
она 
лишена возможности опираться на любые внеязыковые средства — 
знание 
ситуации, жесты, мимику и интонацию (последняя лишь частично замещается 
средствами пунктуации и выделения отдельных слов и фраз, которые имеются в 
распоряжении письменной речи). 
Письменная монологическая речь вынуждена опираться на развернутую систему 
логико-грамматических кодов языка, которые становятся единственным средством 
передачи сложной информации, и любые сокращения или эллипсисы (опускание 
отдельных элементов высказывания) в этом случае становятся недопустимыми. 
Достаточно сравнить грамматическую структуру устного высказывания (с его 
неполнотой и эллипсисами, которые возмещаются жестами и интонацией) с 
развернутой и грамматически полной структурой письменной речи, чтобы 
увидеть это с достаточной ясностью. Если на первых этапах овладения 
письменной речью человек продолжает вносить в нее обороты устной речи 
(достаточно вспомнить стиль письма человека, не привыкшего к письменному 
изложению), то в дальнейшем влияние строя устной речи на формирование 
письменного монологического изложения отмирает, и письменная речь 
формируется как специальная самостоятельная форма речевой деятельности, 
требующая максимальной подготовки и наиболее полного использования 
логико-грамматических кодов языка. 
До сих пор мы говорили о речевом высказывании как о форме общения с другими 
людьми, иначе говоря, как о средстве передачи информации. 
Однако устная и письменная речь имеет и другую важную функцию: она является 
средством отработки мысли 
и играет большую роль в 
уточнении собственной 
интеллектуальной деятельности субъекта.
Тот факт, что мысль кодируется в речи, чтобы приобрести истинную ясность, Л. 
С. Выготский выразил в формуле «мысль совершается в слове». Это указывает на то 
значение, которое формулировка замысла в речи имеет для уточнения мысли, для 
того, чтобы ее общая схема стала развернутой программой, включалась в систему 
связей и отношений, которые выступают в развернутых логико-грамматических 
кодах языка. 
Поэтому кодирование мысли в речевом высказывании имеет значение не только 
для передачи информации другому человеку, но и для уточнения мысли для самого 
себя. Вот почему 
развернутая речь является не только средством общения, но и 
орудием мышления.
Этот факт отчетливо указывает и на вторую функцию речи — ее роль в отработке 
мысли, в подготовке ее для интеллектуальной деятельности; вместе с тем она 
указывает и на ту 
социальную 
природу интеллектуальной деятельности человека, 
которая коренным образом отличает его от животного.