|
im [T] («просьба, с которой я обратился»).
2. Эта форма в функции verbum finitum используется в древнетюркских памятниках только в отрицательном аспекте. Однако, форма на –duq в этом значении (в отрицательном плане) встречается и в староуйгурском, и в староосманском языках. Отметим, что форма на –duq передавала то же значение, что и форма на –mïs. Рассмотим некоторые иллюстрации из памятников: Tabγač qaγanqa jaγï bolmïs. Jaγï bolïp itinü jaratunu umaduq, jana i
ikmis [Ktb] («Он стал врагом табгачскому кагану. Став врагом, он не мог (что-либо) сделать для себя, создать для себя и снова подчинился»); Oγlï ta qaγan bolmïs ärinč. Anta kisrä inisi äčisin täg qïlïnmaduq ärinč, oγlï qaŋïn täg qïlïnmaduq ärinč, biligsiz qaγan olurmïs ärinč [Ktb] («И сыновья их стали каганами. Затем их младшие братья не были, надо думать, созданы подобно старшим, а сыновья не были подобны отцам, и сели на престол, надо думать, неразумные каганы»). Отметим, что форма на –mïs в памятниках не употребляется в отрицательном аспекте. Для этого используется форма на –duq. Итак, форма используется для выражения перфекта в положительном аспекте только на –mïs и форма, передававшая значение перфекта и включающая в себя значение отрицательного плана это форма на –ma + duq.
В современных огузских языках форма на –mïs полностью вытеснила форму на –duq в значении перфекта не только в положительном, но и в отрицательном плане. Ср., в турецком языке: biz taşitla-mys («мы отвезли»).
3. В древнетюркских памятниках письменности форма на –duq в функции развернутого дополнения, обстоятельства времени и причины может принимать аффиксы поссессивности и изменяться по падежам. Субъект действия при форме на –duq может быть выражен аффиксом поссессивности, именем в основном падеже и контекстом предложения. Форма на –duq в качестве развернутого дополнения: Biltükimin bun
a bitig bitidim [K-
] («То, что мне было известно, я так написал»); Bun
a isig küčig birtükgärü saqïnmatï, türk budun, ölüräjin uruγsïratajïn, tir ärmis, joqadu barïr ärmis [Ktb] («И вот, оказывается, тюркский народ, не думая отдавать (табгачам) свои труды и силы, шел к гибели, говоря: «лучше я (сам себя) погублю и искореню»).
Теперь в роли развернутого обстоятельства времени, которое в местно-исходном падеже в сочетании с послелогом kisrä / käsrä («после») может быть и в дательном падеже.
Сравним, форму на –duq в местно-исходном падеже в древнетюркских памятниках: Maγï Qurγan qïšladuqda jut boltï [M] («Когда (я) зимовал в Магы-Кургане, случился джут скота»); Äčim qaγan olurtuqda, özim tarduš budun üzä šad ärtim [Ktb] («Когда мой дядя был каганом, сам я был шадом над народом тардуш»).
Формант на –duq в дательном падеже: Täŋri jarïlqaduq üčün özim olurtuqïma tört buluŋdaqï budunïγ itdim jaratdïm [M] («Когда я по милости Тенгри сам воссел (на трон), я привел в порядок и устроил народы по четырем углам (света)»).
Формант на –duq в местно-исходном падеже в сочетании с послелогом kisrä / käsrä («после»): Jaγru qontuqda kisrä aŋïγ bilig anta öjür ärmis [Ktm] («После того, как они селились вблизи (табгачей), они (тюркские племена) усваивали там вредные знания (для себя)»). Здесь в контексте повествуется о длительном и постоянном контакте двух этносов, глагол «qontuqda + kisrä» отражает не завершенное длительное действие. Кроме того, создается фон, так называемый «горизонт ожидания». Ср., еще один пример из Онгинского памятника: Ol qan joq boltuqda käsrä äl jitmis ïčγïnmïs qačïšmïs [O] («Когда того хана не стало, (наш) Эль погиб, (народ) рассеялся, разбежался»).
Формант на –duq в качестве развернутого обстоятельства причины возможен только при сочетании с послелогом üčün: Täŋri küč birtük üčün qaŋïm qaγan süsi böri täg ärmis, jaγïsï qoŋ täg ärmis [Ktb] («Так как Тенгри дал (ему) силу, войско моего отца-кагана было подобно волкам, а враги его были подобны овцам»); Täŋri jarlïqaduq üčün, män qazγantuq üčün türk budun qazγanmïš ärinč [M] («Так как Тенгри (ко мне был) благосклонен, а я сам совершал завоевания, то и тюркский народ, надо думать, совершал завоевания»). Ср., еще один пример: I
ikdiŋ. I
ikdüq üčün Täŋri ölütmis ärin
[T] («Ты подчинился. Так как ты подчинился, Тенгри, надо думать, (тебя) поразил»).
В кыпчакской группе языков встречается формант на – dïq, который является алломорфом форманта на –duq. Ср., например, в казахском языке: біз жаз-дық («мы писали»), этот формант служит для образования очевидно-прошедшего времени. Однако в тюркских языках наблюдаем следующие чередования начального согласного этого аффикса: t(d) / š ~ s ~ č: в хакасском языке –чых: тағнынъ ӱстiну сых-чых («он поднялся на гору»). Вероятно, этот формант появился в этом языке под влиянием монгольского форманта –чээ (öсчээ «он вырос»). Монгольская глосса –чээ, вероятно, проникла на территорию Хонгорая.
Однако в древнетюркских текстах встречаем и параллельную форму –sïq, наряду с формой –duq. Форма на –sïq образует отглагольное имя, обозначающее действие вне связи со временем (В.В.Радлов). В предложении используется в качестве развернутого члена: Tün udïsïqïm kälmädi [T] («Ночью ко мне не шел сон»); äl tutsïq jir [Ktm] («место, где создан Эль»). Il tutsïq jir ötükän jïš ermiš («Отюкенская чернь являлась (той) землей, на которой можно создать Эль»). Слово с формантом –sïq подвергается субстантивации: türk budun … a
sïq ömäz sen («тюркский народ … ты не ведаешь состояния (ни) голода), (ни) сытости»).
Формант на –duq несколько в близкой огласовке встречается во всех тюркских языках, например, в турецком языке: biz yazar-dik («мы тогда писали»). Здесь глагольная форма во множественном числе и является переходным глаголом в прошедшем времени.
Литература
1. Введение в тюркологию: учебник / Под ред. Н.Г.Шаймердиновой и А.К.Каиржанова.- Астана: ЕНУ, 2013.- 304с.
2. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков: морфология / Под ред. Э.Р.Тенишева, Москва, 1988.- 542с.
3. Кондратьев В.Г. Очерк грамматики древнетюркского языка.- Ленинград, 1970.- 64с.
4. Кононов А.Н. Грамматика современного турецкого литературного языка.- М.-Л., 1956.- С.172, 173, 174.
5. Рамстедт Г.Й. Введение в алтайское языкознание.- Москва, 1957.- С.69, 75.
6. Ыскаков А. Қазіргі қазақ тілі. – Алматы: Мектеп, 1974.
7. Баскаков Н.А., Инкижекова-Грекул А.И. Хакасский язык.- Москва, 1953.- 486с.
8. Ergin M. Türk Dilbilgisi.- İstanbul: Bayrak, 2000.
9. Насилов В.М. Древнеуйгурский язык.- Москва, 1963.
10. Radloff W. Die altturkischen Inschriften der Mongolei.- Neue Folge.- St.-Petersburg, 1897.
Do'stlaringiz bilan baham: |
