Курс лекций Москва 2021 Аузан А. А

Обобщенная гипотеза развития Норта — Уоллиса — Вайнгаста
Предлагаю теперь обратить внимание на обобщенную гипотезу, которая 
появилась в 2009 г. в книге Д. Норта, Д. Уоллиса и Б. Вайнгаста «Наси-
лие и социальные порядки»
1
. Подзаголовок книги — «Концептуальные 
рамки для интерпретации письменной истории человечества». Скажу 
про авторов немножко. Дуглас Норт – это тот самый Нобелевский ла-
уреат, которому принадлежит право считаться автором и основателем 
теории институционального развития и path-dependence problem. Джон 
Уоллис — очень крупный историк, тоже американец, который вместе с 
Д. Нортом провел первые исследования по динамике трансакционных 
издержек в США, Барри Вайнгаст — ведущий американский политолог. 
Представьте себе, что три больших ума и авторитета пишут еретическую 
и хулиганскую книжку про то, как понимать историю. 
В чем, на мой взгляд, главный смысл гипотезы? Если у вас на Траек-
тории А находится примерно 35 стран, а на Траектории В — примерно 
180 стран, то почему вы считаете, что развитие является закономерно-
стью, а отсталость исключением? Наоборот, это развитие — исключе-
ние, а отсталость — закономерность. Эта парадоксальная точка зрения 
статистически абсолютно верна. Практически каждый восьмой слу-
чай — случай развития, а семь из восьми — это случаи отсталости. Это 
совпадает с мнением де Сото, который говорил, что те, кто на вершине 
пирамиды, не могут объяснить, как они туда попали. У них разные ле-
генды существуют по поводу того, что происходило, но начинаешь раз-
бираться — ничего этого не было. 
Переход к развитию чрезвычайно сложен, он требует специальных 
условий и занимает не менее 50 лет чистого времени. С точки зрения 
Д. Норта, Д. Уоллиса и Б. Вайнгаста, из пяти стран, которые соверши-
ли этот переход, только Япония этот переход завершила. Южная Ко-
рея, Тайвань, Сингапур и Гонконг еще не завершили. Хочу заметить, 
50 лет — это «чистое» время, потому что можно ведь двигаться в одну 
сторону или в другую сторону. Россия начала переход в эту сторону, на-
верное, с Петровских реформ. Может быть, даже раньше — с реформ 
1
Норт Д., Уоллис Д., Вайнгаст Б. (2011). 
Насилие и социальные порядки. Концепту-
альные рамки для интерпретации письменной истории человечества
. М.: Изд-во Института 
Гайдара.

---

Можно ли выйти из колеи, детерминированной культурой? 
135
царевны Софьи и князя Голицына. Сколько «чистого» времени прош-
ло, притом что реформам уже 300 лет? Не знаю, трудный вопрос, надо 
считать. 
И последнее, самое важное. Две траектории — это не разные фазы 
развития одного и того же. Гана не является ранней фазой развития 
Соединенных Штатов Америки. Румыния не является ранней фазой 
развития Германии. Это два разных случая, две разные породы. Это два 
разных социальных порядка. Собственно, это и есть главное понятие 
для обобщенной гипотезы развития — наличие разных социальных по-
рядков. 
На мой взгляд, различия в социальных порядках — это и есть самое 
интересное открытие большой и трудно читаемой книжки. Авторы вы-
делили три граничных условия, необходимых для совершения поворота 
от одной траектории к другой. 
• Во-первых, элиты в подавляющем большинстве стран создают 
законы для других и пишут для себя исключения. А нужно, чтобы 
элиты создавали законы для себя, а потом распространяли их на 
других. 
• Во-вторых, в подавляющем большинстве стран коммерческие, 
политические, некоммерческие организации создаются вокруг 
персон и умирают вместе с ними или по крайней мере болеют 
после этого события. Они под человека создаются, конкретного 
вождя. А надо их делать деперсонализированными, они должны 
переживать своих создателей. 
• В-третьих, инструменты насилия в подавляющем большинстве 
стран распределены между группами элит («тебе — военно-воз-
душные силы, мне — тайную полицию; тебе — следственный 
комитет, мне — прокуратуру»). А надо коллективно контроли-
ровать инструменты насилия. Элита всегда контролирует ин-
струменты насилия, но либо путем их разделения, либо путем 
их объединения.
Следует отметить, что этот переход начинается совершенно не по-
тому, что распространяются хорошие идеи. Возьмем первый принцип: 
элиты создают законы для себя, распространяя их на других. В Англии 
мы твердо знаем, когда это произошло — с появлением Великой хартии 
вольностей. Когда Иоанн Безземельный, сумасшедший король, начал 
убивать и грабить баронов, баронам это сильно не понравилось. Они 
не были ни просветителями, ни философами, но они собрались вместе, 
нашли грамотного человека — архиепископа Кентерберийского — и до-
бились великого принципа: никто не может быть осужден иначе, чем 
судом равных себе. Дальше 800 лет этот принцип распространялся по 

---

136
Лекция 7
всем остальным сословиям. Заметьте, это движение от Великой хартии 
вольностей к процветанию Англии и стран, которые у нее этот прин-
цип взяли, не происходит в результате распространения романтических 
идей. Напротив, это похоже на эпиграф, который Стругацкие взяли из 
«Всей королевской рати» Роберта Пенна Уорена: «Делайте добро из зла, 
потому что его больше не из чего сделать». 
Теперь давайте посмотрим, как каждое из этих граничных условий 
работает в России. 
Коллективный контроль за насилием
. В нашей стране в период до-
стижения наиболее высоких точек развития (СССР достиг наивысших 
результатов в 1950–1960-е гг.) инструменты насилия контролировались 
коллективно начиная с 1953 г., после смерти Сталина. Это был настоль-
ко жесткий контроль, что, например, маршал победы Георгий Жуков 
был полностью устранен из общественно-политической жизни — пото-
му что не мог один человек иметь решающее влияние на Вооруженные 
силы. В 1982 г. генеральным секретарем был избран глава КГБ Юрий 
Андропов, но был полностью изолирован от своего ведомства. 
Деперсонализация.
Деперсонализация тоже была. Ленин умер — пар-
тия живет. Сталин умер — партия живет. Брежнев умер — партия жи-
вет. А вместе с ней — комсомол, профсоюзы. Откуда это возникло? Это 
опять драматическая история. Потому что в период Большого террора 
1930-х гг., когда начальника могли в любой момент с высокой вероят-
ностью вывести в наручниках из кабинета, невозможно было адаптиро-
вать организацию к начальнику, ее нужно было как-то держать депер-
сонализированно (это не означает, что я призываю, скажем, провести 
Большой террор для того, чтобы возникли стимулы для деперсонализа-
ции организаций, потому что потери в этом случае гораздо более мас-
штабны). 
Законы, одинаковые для всех. 
Попытки создания принципа, ког-
да элиты создают законы для себя, распространяя на других, дважды 
встречалась в советской истории. Был партмаксимум, когда в 1920-е гг. 
члены партии (неважно, сколько они зарабатывали) оставляли себе 
только этот максимальный месячный оклад, а остальное отдавалось в 
партийную казну. Предполагалось, что по мере распространения иде-
ологии это станет принципом для всех. Но не вышло. В период пере-
стройки была попытка создавать законы публично и для себя, устраняя 
привилегии, — это Верховный совет СССР, Съезд народных депутатов 
СССР, т.е. все это не про чужие страны, это в том числе про нас. 
На этих примерах видно, что здесь одновременно действуют и по-
нятные механизмы, и исторические случайности. Развитие, увы, явля-
ется скорее исключением, чем правилом. А исключение означает, что 

---

Можно ли выйти из колеи, детерминированной культурой?