измоталась, собирая пятилетнего ребенка в подготовительный класс
детского сада.
Через три года в детсад начал ходить мой младший сын Джона. К тому
времени я немного успокоилась. Хотя нам рекомендовали купить набор из
20 мелков Crayola, я решила, что мир не рухнет, если я приобрету
стандартную упаковку на 24 цвета. Когда сын заявил, что не хочет
стричься, я не стала настаивать. Но все же я вызвалась быть
сопровождающим родителем во время поездок, чтобы никто не подумал,
что я манкирую своими материнскими обязанностями.
Мои мальчики играли в футбол, и я входила в группу поддержки. В это
время я искала новую работу и тренировалась, чтобы пробежать половину
марафонской дистанции.
Короче говоря, у меня не было ни одной свободной минуты.
Когда я собирала Джошуа в подготовительный класс, я
думала, что
идеальный рюкзак сделает меня супермамой. Я даже не знаю, зачем мне
это было надо. Но с тех пор в моем мире произошли большие изменения.
Через две недели после того, как Джона пошел в детский сад, мне
поставили диагноз – редкая разновидность рака легких. Я никогда не
курила и считала, что веду здоровый образ жизни. Моя мама тоже не
курила, но умерла от рака легких незадолго до того, как я забеременела
Джоной. Поэтому я очень переживала, что не доживу до момента, когда
мои дети окончат школу.
Врачи
утверждали, что мой рак задел только легкие, и рекомендовали
хирургическое вмешательство. Мне сделали операцию и вырезали
половину левого легкого.
Восемь дней я лежала в больнице и не видела моих мальчиков. В
отделение детей не пускали. Да я и сама не хотела, чтобы они видели, как
из моего тела торчат катетеры и трубки, в руки вставлены капельницы
эпидуральной анестезии и дышу я при помощи маски. Мне было очень
больно, и я не хотела, чтобы они застали меня в таком виде. Это был самый
долгий период моей жизни, который я провела без сыновей.
Меня
выписали в тот день, когда ученики третьего класса, в котором
учился Джошуа, давали концерт «Ультрафиолетовое шоу». Это было
единственное важное для него школьное мероприятие, которое я
пропустила и очень жалела об этом.
После операции у меня несколько месяцев были страшные боли, и я
находилась в глубочайшей депрессии. Пришел Хэллоуин, но я не
участвовала в веселье. Мне запретили садиться за руль, пока я принимала
сильные болеутоляющие, и на время я практически
выпала из жизни вне
дома.
Прошел почти весь учебный год, прежде чем я пришла в норму. Я
очень устала – физически и морально.
Прошлой осенью я уже не так выкладывалась, готовя детей в школу.
Прошел еще один год. Мои мальчики снова идут в школу, но сейчас я
собираю их совсем по-другому. Мне совершенно все равно, что они
наденут в первый день учебы. Мне не важно, какой герой из «Звездных
войн» изображен на термосе Джоны и какого цвета ланч-бокс Джошуа. Я
не знаю, сколько заточенных разноцветных карандашей должен иметь
ученик, и не собираюсь их точить. Пусть мир крутится медленнее или
быстрее из-за незаточенных карандашей. Эти детали не имеют для меня
большого значения.
Я просто делаю глубокий вздох,
потому что могу его сделать, и просто
надеюсь. Для меня самое важное – надежда.
Я надеюсь на то, на что надеются все матери, когда их дети идут в
школу. Я надеюсь, что мои мальчики встретят много новых друзей и будут
учиться только на пятерки. Я надеюсь, что никого из них не станут
«прессовать», «чморить» и на них не будут «наезжать», что они сами будут
делать домашнюю работу и мне не придется им об этом постоянно
напоминать. Ну, еще и на то, что в этом году
нам не будут звонить учителя
с сообщением о травме на игровой площадке.
Я делаю еще один глубокий вздох. Я надеюсь, что «сложится» самое
главное.
Главное – это то, что я доживу до следующего учебного года. Я
надеюсь, что снова отправлю их в школу, на этот раз в каких-нибудь
невзрачных, небрендовых кедах на растущих ногах, с незаточенными
карандашами и нелепыми рюкзаками, у которых на дне болтается масса
крошек и прочего мусора.
Лиза Поулак
Do'stlaringiz bilan baham: 
