Крис Фрит Мозг и душа: как нервная деятельность формирует наш внутренний мир

Рис. 4.7. Реакция мозга на щекотку.
Срез через центральную часть мозга, на котором показана область, реагирующая на прикосновение (вторичная соматосенсорная кора). Активность в этом участке мозга выше, когда нас щекочет кто-то другой, чем когда мы пытаемся щекотать себя сами, несмотря на то что сами прикосновения могут быть совершенно одинаковыми. Черные вертикальные отрезки ("усы") показывают степень изменчивости полученных результатов. К диаграммам без "усов" нужно относиться настороженно.

Профессор английского языка отдергивает руку, которую я пытаюсь пощекотать. "Тут нет ничего удивительного, – говорит она. – Когда я щекочу собственную руку, ощущение намного слабее. Ясно, что активность моего мозга будет соответствовать моим субъективным ощущениям. Вы же меня уверяете, что это мои ощущения зависят от работы мозга".

Но томографические исследования также показывают, где именно в нашем мозгу происходит подавление этой реакции. Оно происходит в участке коры, куда первоначально и поступают сигналы о прикосновении. Чтобы это произошло, наш мозг должен предсказать получение этих сигналов и сразу ослабить их в момент поступления.
Многие другие ощущения подавляются точно так же, как щекотка. Мы ощущаем любое свое движение, даже если при этом ничего не касаемся. В наших мышцах и суставах есть рецепторы, которые отмечают, насколько напряжены наши мышцы, а также измеряют углы, под которыми согнуты в суставах части тела. Эти рецепторы возбуждаются всякий раз, когда движутся наши конечности, но реакция мозга на это возбуждение подавляется, если конечностями двигаем мы сами. Если нашей конечностью двигает кто-нибудь другой (то есть происходит пассивное движение конечности), реакция коры нашего мозга оказывается намного сильнее. Наш мозг не может предсказать, что произойдет, когда кто-то другой будет двигать нашей конечностью, и поэтому не подавляет наше ощущение этого движения.

Ощущение, что у нас всё под контролем

Предсказание – хорошая вещь, и по многим причинам. Если мы знаем, что должно произойти, мы можем расслабиться, нам незачем все время строить новые планы на будущее. Нам нужно менять свои планы только тогда, когда происходит что-то непредвиденное. Кроме того, если мы знаем, что должно произойти, у нас возникает чувство, что ситуация находится у нас под контролем.

Всем нам нравится чувствовать, что всё у нас под контролем. А из всего, что у нас под контролем, лучше всего мы контролируем собственное тело. Но, как это ни парадоксально, мы сильнее всего чувствуем, что всё под контролем, когда не чувствуем почти ничего, потому что мозг подавляет те из наших телесных ощущений, которые он может предсказать. Я беру в руку бокал и пью вино, ощущая только его цвет, вкус и аромат. Я не ощущаю тех многочисленных поправок, которые вносит мозг в мои движения по ходу того, как моя рука протягивается к бокалу и берет его со стола, минуя различные препятствия. Я не ощущаю изменений угла, под которым моя рука согнута в локте, и не чувствую стекла, к которому прижимаются мои пальцы, наилучшим образом смыкаясь вокруг ножки бокала. Я чувствую, что контролирую свое тело, потому что знаю, что я собираюсь делать (пить вино), и могу добиться этого, не прилагая ощутимых усилий. Пока я чувствую, что всё под контролем, мне можно не заботиться о материальном мире действий и ощущений. Я могу оставаться в субъективном мире своих желаний и наслаждений.

Мир воображения

Профессор английского языка считает, что я говорю ерунду.

"Может быть, вы и движетесь по миру, как зомби, – говорит она, – но я-то точно всегда знаю, что делаю".
"Нет, – отвечаю я. – Большую часть времени вы не знаете, что вы делаете. Вы знаете только, что вы намерены делать. До тех пор, пока все происходит в соответствии с вашими намерениями, вы не осознаёте, какие конкретно движения вы совершаете".
Помните эксперимент Пьера Фурнере из третьей главы (рис. 3.3)? Испытуемый думал, что его рука движется прямо, в то время как на самом деле она отклонялась в сторону. Испытуемый хотел двигать рукой прямо, чтобы провести на экране прямую линию, достигающую цели. И он действительно проводил такую линию. Но он не осознавал, что для этого его руке приходится отклоняться от прямой траектории. Испытуемые осознавали лишь то, что они были намерены делать.
Мы можем жить в этом воображаемом мире, мире наших намерений, благодаря способности мозга предсказывать последствия наших действий. Наш мозг заранее знает, сколько времени потребуется на то или иное движение, как будет выглядеть наша рука по окончании этого движения и что мы должны чувствовать по ходу этого движения. И даже если мы вообще не движемся, мы можем вообразить, что совершаем те или иные действия.
Со времени распространения бихевиоризма психологи стали очень настороженно относиться к воображению. Мы не вполне доверяем субъективным рассказам испытуемых. Мы ищем какого-нибудь объективного подтверждения этим рассказам. И поэтому нас радует возможность продемонстрировать, что, когда человек воображает, что совершает то или иное действие, ему требуется на это столько же времени, сколько уходит на то, чтобы действительно совершить это действие. Нас еще больше радует возможность продемонстрировать, что, когда человек воображает, что совершает какие-то действия, в соответствующих моторных участках мозга наблюдается повышение активности. И нас приводит в полный восторг возможность показать, что совершение воображаемых действий может улучшить нашу способность совершать настоящие, объективные действия.
Гуан Ю и Келли Коул просили одну группу испытуемых тренировать мышцу, управляющую мизинцем (так называемую мышцу гипотенара), в течение четырех недель, по пять сеансов в неделю. Испытуемые другой группы должны были представлять себе, что совершают такие же движения, тоже в течение четырех недель, по пять сеансов в неделю. Те, кто вошел в третью, контрольную группу, не выполняли вообще никаких упражнений. По прошествии пяти недель средняя сила, с которой испытуемые могли надавить на что-то мизинцем, увеличилась на 30% в группе, выполнявшей настоящие упражнения, и на 22 % в группе, выполнявшей мысленные упражнения. При этом в контрольной группе изменение составило всего 2,3%. Это исследование показывает, что мысленные упражнения могут развивать силу почти наравне с настоящими. Как такое может быть?
Мы учимся путем предсказаний. Наш мозг предсказывает, что произойдет, когда мы совершим то или иное действие, и учитывает ошибки в своих предсказаниях, чтобы в следующий раз показать лучший результат.¹⁰⁷ Но если мы ничего не делаем, у нас не будет и результатов, которые можно было бы сравнить с предсказаниями. Не будет и ошибок. Так как же можно чему-то научиться, просто воображая, что совершаешь определенное действие? Обучение в ходе воображаемых тренировок возможно потому, что мозг делает о каждом нашем движении два разных предсказания. Во-первых, он может предсказать, какая именно последовательность команд, посылаемых мышцам, произведет то движение, которое мы хотим совершить. Такое предсказание называют обратной моделью , потому что мозг должен рассуждать в обратном направлении от того, что должно на выходе быть у двигательной системы нашего тела (например, движение пальца), к тому, что должно быть на входе (команды, посылаемые к мышцам пальца). Во-вторых, мозг может предсказать, какое конкретно движение произойдет, если он пошлет ту или иную последовательность команд нашим мышцам. Такое предсказание называют прямой моделью , потому что мозг должен рассуждать в прямом направлении от того, что на входе (команды, посылаемые к мышцам), к тому, что на выходе (движение пальца). Не совершая движений, наш мозг не может проверить, насколько правильным окажется каждое из этих предсказаний. Но нет необходимости совершать движения, чтобы проверить, согласуются ли оба этих предсказания друг с другом. Предсказание прямой модели (какое движение пальца произойдет) должно совпадать с исходной посылкой обратной модели (какое движение мы хотим совершить). Наш мозг может делать эти предсказания и корректировать их, приводя в соответствие друг с другом, не совершая никаких реальных движений. И в результате таких сугубо мысленных упражнений улучшается наша способность совершать реальные действия.¹⁰⁸