Кортик. Бронзовая птица

48. 
В ЛАГЕРЕ 
Мальчики закончили сооружение плота, выкупались и теперь отдыхали на берегу. 
Безбрежное, расстилалось перед ними озеро. Облака лежали на его невидимом краю, как лохматые 
снеговые горы. Острокрылые чайки разрезали выпуклую синеву воды. Тысячи мальков шмыгали по 
мелководью. Белые лилии дремали на убаюкивающей зыби. Их длинные зеленые стебли путались в 
прибрежном камыше, где квакали лягушки и раздавался иногда шумный всплеск большой рыбы. 
— Главное, нужно как следует загореть, — озабоченно говорил Генка, натирая грудь и плечи 

---

мазью. — Загар — первый признак здоровья. А ну, Мишка, натри мне спину, потом я тебе. 
Миша взял у Генки баночку, понюхал, брезгливо поморщился: 
— Ну и дрянь! 
— Много ты понимаешь! Это ореховое масло. Первый сорт. А пахнет банка. Она из-под гуталина. 
Миша продолжал брезгливо рассматривать мазь: 
— Крошки какие-то, яичная скорлупа… 
— У меня в мешке все перемешалось. Ничего, давай мажь! 
— Нет! — Миша вернул Генке банку. — Сам мажься. 
— И намажусь. К вечеру буду как бронза. 
— Пошли, ребята, — сказал Слава. 
Мальчики направились к разбитым на опушке леса серым остроугольным палаткам. 
В середине лагеря высилась мачта. Свежевскопанная и утоптанная ребячьими ногами земля 
вокруг нее выделялась на опушке серым бугорком. 
Из-за крайней палатки доносились крики хлопотавших у костра девочек. Над костром, на 
укрепленной на двух рогатках палке, висели котелки. Запах подгоревшей каши распространялся по 
лагерю. 
— Простое дело — кашу сварить, а они шумят, будто быка жарят, — сказал Генка. 
Из лесу вышел Коля, окруженный беспризорниками. Они были в лохмотьях, один только Коровин 
был обнажен до пояса. 
— Вы куда ходили? — спросил Миша у Коровина. 
— В деревню. 
— Зачем? 
— Хлеба смотрели, молотьбу… — Он вздохнул. — У нас раньше тоже корова была. 
Коля стоял у костра, окруженный девчонками, и пробовал кашу, смеясь и дуя на ложку. 
“Умный он все-таки, — думал Миша. — Повел ребят в деревню, чтобы они вспомнили свой дом, 
свою семью”. 
— Еще на станцию ходили, — продолжал Коровин. 
— Зачем? 
— Детдом там. Смотрели, как ребята живут. Ничего живут, подходяще. Свой огород имеют. 
“И в детдом их нарочно повел”, — подумал Миша. 
Миша подошел к костру. 
— Как я буду делить? — плачущим голосом говорила Зина Круглова. — Тут сто всяких 
продуктов! Никто не принес одинаковые. Вот, — она показала на разложенную возле костра 
провизию, — котлет пять штук, селедок — восемь, яиц — двенадцать, мяса девять кусков, воблы — 
четыре и крупы все разные. Она вдруг расхохоталась. — А второе звено рыбы наловило — шестнадцать 
пескарей… — Ее красное от жары лицо с маленьким вздернутым носиком стало совсем круглым. 
— Мелковата рыбешка, — согласился Коля. — Ничего, пообедаем, только пальчики оближем…