Конфуцианство

Часть 2. Ко н ф у ц и а н с т в о (О бщ и й о ч е р к )

185

на совершенно иной основе, поскольку вы станови­ тесь независимыми от материальных условий своего существования. «Богатство и знатность», как выра­ жались китайские авторы, переставали быть главной целью человеческой деятельности и, благодаря пре­ одолению человеком корысти в себе, могли быть совмещены с этическими нормами. Об этом Конфу­ ций совершенно четко говорит в главе «Ли жэнь, 4— 5* («Там, где пребывает гуманность...*).

0. 
   данном рассуждении Конфуций отчетливо про­ тивопоставил обычного человека, над сознанием ко­ торого доминируют материальные интересы, и того, кто от доминанты этих материальных интересов ос­ вободился и таким образом получил возможность регулировать свое поведение с помощью надлежащих норм, то есть «обратился к надлежащим нормам» (фу ли). По замыслу Конфуция, такой человек должен был полностью отрешиться от материальных усло­ вий существования. «Совершенный муж — утвер­ ждал Конфуций — ест не для насыщения и живет не для праздности*. В результате такой ориентации на освобождение от житейских благ в конфуциан­ ской среде стал постепенно складываться определен­ ный стиль жизни, который включал в себя в каче­ стве непременного компонента некую — часто по­ казную — несомненно ритуальную бедность, к которой, например был очень склонен Чжу Си. На­ стоящий «совершенный муж» должен был обладать искусством «покоиться в бедности и наслаждаться Дао-путем».
   

После преодоления корысти следующим шагом на пути превращения обычного человека в «совер­ шенного мужа» можно считать ориентированность его воли. По всей вероятности, практика направле­ ния и коррекции воли возникла в аристократиче­

186 А. С. МАРТЫНОВ. КОНФУЦИАНСТВО

ских семьях Древнего Китая задолго до конфуцианст­ ва. Благородные мужи периода «Чунь цю» («Вёсны и осени», 722— 481 гг. до н. э.) придавали этой сто­ роне воспитания своих сыновей большое значение. Достаточно вспомнить хотя бы описанную в летописи «Цзо чжуань» («Традиция историка Цзо») извест­ ную сцену, когда семь сыновей знатного семейства Чжэн исполняли почетному гостю Чжао Мэну раз­ личные произведения из «Книги песен». Анализи­ руя выбор и исполнение произведений, Чжао Мэн смог определить волевую направленность всех семи сыновей. По всей вероятности, из подобной практи­ ки и родилась поговорка «стихи говорят о воле».

Сложившаяся аристократическая традиция, вне сомнения, оказалась очень кстати Конфуцию как педа­ гогу. Великий мыслитель из Лу придавал воспита­ нию воли исключительное значение и почитал ее как одно из самых главных достоинств человека. Более того, он полагал, что воля является неотъемлемым достоянием благородного мужа. «У армии, — утвер­ ждал Учитель, — можно отнять главнокомандую­ щего. Но отнять волю нельзя даже у самого просто­ го человека» [«Лунь юй», 9— 26]. Человек же, кото­ рый вознамерился превратиться в «совершенного мужа», должен был всю свою волю направить на следование Дао-путем. Подобная переориентация воли требовала полного отрешения от всякого пристра­ стия к материальным благам. Конфуций пояснял:

«С благородным мужем, который [направил свои] стрем­ ления к Дао-пути, [но по-прежнему] стыдится плохой одежды и плохой еды, не следует беседовать [о Дао-пути]* [«Лунь юй*, 4— 9].

Столь же стойко рекомендовалось переживать и неудачи в карьере. Образцом этой стойкости был все