Книга также выходила под названием «Сейчас самое время»

Сорок два
Все как прежде – свет сквозь занавески, далекий гул машин, бульканье
воды в бойлере. Похоже на День сурка. Вот только тело мое изможденнее,
кожа прозрачнее. Я меньше, чем вчера.
И
Адам спит на раскладушке.
Я пытаюсь сесть, но не хватает сил.
– Почему ты спишь там?
Он касается моей руки:
– Ночью у тебя были боли.
Как и вчера, он раздергивает занавески. Стоит у окна и смотрит на
улицу. Небо бледное. Будет дождь.
мы двадцать семь раз занимались любовью и шестьдесят две ночи
спали вместе это целое море любви
– Будешь завтракать? – спрашивает Адам.
Не хочу умирать.
Слишком недолго длилась наша любовь.

---

Сорок три
Мама рожала меня четырнадцать часов. Был самый жаркий май в
истории. Стоял такой зной, что первые две недели жизни меня даже не
одевали.
– Я клала тебя к себе на живот, и мы так спали часами, – рассказывает
мама. – Было настолько жарко, что ни на что другое не хватало сил.
Перебирать воспоминания – все равно что разгадывать шарады.
– Я брала тебя с собой, и мы ездили на автобусе в обеденный перерыв
встретиться с папой. Ты сидела у меня на коленях и разглядывала
окружающих. У тебя был такой пристальный взгляд. Все это отмечали.
Ослепительный свет. Длинный луч падает на кровать. Я грею руку на
солнце. Мне даже не приходится ее двигать.
– А помнишь, как мы поехали в Кромер и ты потеряла на пляже
браслет с брелками?
Мама захватила фотографии и показывает мне снимок за снимком.
Бело-зеленый полдень, когда мы плели гирлянду из маргариток.
Бледный, как мел, свет зимнего солнца на городской ферме.
Желтые листья, облепленные грязью ботинки и лоснящееся черное
ведерко.
– Помнишь, что ты поймала?
Филиппа сказала, что слух сохранится до последнего, но она не
предупреждала, что я буду видеть чужую речь в красках.
Целые предложения встают над комнатой как радуга.
Я все путаю. Я сижу возле кровати, а вместо меня умирает мама. Я
отбрасываю одеяло, чтобы взглянуть на нее, и вижу голую морщинистую
старуху с седыми волосами на лобке.
Я плачу о похороненной собачке, которую сбила машина. У нас
никогда не было собаки. Это не мои воспоминания.
Я – мама, скачущая на пони через весь город на свидание к папе. Он
живет в спальном районе; мы с пони заходим в лифт и поднимаемся на
девятый этаж. Копыта пони цокают по металлу. Меня это смешит.
Мне двенадцать лет. Я возвращаюсь домой из школы и вижу на
крыльце маму. Она в пальто; рядом с ней стоит чемодан. Мама протягивает
мне конверт:
– Когда папа вернется, отдай ему это.
Она целует меня на прощание. Я смотрю ей вслед, пока она не уходит

---

за горизонт и не исчезает на вершине холма, словно дымок.

---