Книга также выходила под названием «Сейчас самое время»

Тринадцать
Я думала, что уже утро, но ошиблась. Я думала, что в доме так тихо,
потому что все проснулись и ушли. Но сейчас только шесть утра, и я
вынужденно любуюсь приглушенным светом зари.
Я достаю из кухонного шкафчика пакетик сырных палочек и включаю
радио. В результате столкновения несколько человек всю ночь просидели в
своих автомобилях на шоссе М3. Они не могли сходить в туалет, а службы
спасения привозили им пищу и воду. Пробка. Земля перенаселена. Член
палаты общин от консервативной партии изменяет жене. В отеле найден
труп… Все равно что слушать мультфильм. Я выключаю радио и достаю из
холодильника шоколадное мороженое. От мороженого у меня слегка
кружится голова, как от спиртного; я совсем замерзла. Я снимаю с вешалки
пальто и слоняюсь по кухне, слушая листья, тени, еле слышное кружение
пыли. Это меня чуть-чуть согревает.
Семнадцать минут седьмого.
Быть может, в саду меня ждет что-нибудь новенькое – дикий буйвол,
космический корабль, холмы, усыпанные алыми розами. Я неторопливо
открываю дверь черного хода, молясь, чтобы мир хоть чем-то меня удивил.
Но все обыденно до оскомины – голые клумбы, сырая трава и низкие серые
тучи.
Я отправляю Зои сообщение из одного-единственного слова:
НАРКОТИКИ!
Она не отвечает. Она наверняка у Скотта – лежит, возбужденная и
счастливая, в его объятиях. Они навестили меня в больнице: уселись на
один стул, как будто уже поженились, а я это пропустила. Они принесли
мне слив и факел с Хеллоуина.
– Я помогаю Скотту в ларьке, – сообщает Зои.
В голове у меня крутилось одно: до чего быстро пролетел октябрь и
как успокоительно действует на Зои рука Скотта на ее плечах. С тех пор
прошла неделя. Зои писала мне каждый день, но, видимо, мой список ее
больше не интересует.
А без нее я, похоже, буду просто стоять на ступеньках и наблюдать, как
тучи то разойдутся, то затянут небо. По кухонному окну будет струиться
дождь, и еще один день окончится ничем. И это жизнь? Неужели ничего
другого не будет?
В соседнем доме открывается и закрывается дверь. Раздается тяжелое

---

чавканье ботинок по грязи. Я пересекаю лужайку и высовываю голову из-за
забора:
– Привет!
Адам хватается за сердце, как будто у него из-за меня едва не случился
приступ.
– О господи! Ты меня напугала!
– Извини.
Он одет не для работы в саду. На нем кожаная куртка и джинсы; в
руках мотоциклетный шлем.
– Ты куда-то собрался?
– Ага.
Мы смотрим на его мотоцикл. Он привязан у сарая. Мотоцикл
серебристо-красный. Кажется, если его отвязать, он удерет.
– Классный мотоцикл.
Адам кивает:
– Я его только-только починил.
– А что случилось?
– Он перевернулся, и вилки погнулись. Ты разбираешься в
мотоциклах?
Я подумываю, а не соврать ли, но я не в теме, и обман очень быстро
выплывет наружу.
– Не очень. Но мне всегда хотелось покататься.
Адам бросает на меня странный взгляд. Я пытаюсь вспомнить, как я
выгляжу. Вчера я была похожа на наркоманку: кожа начала желтеть.
Вечером я надела серьги, чтобы как-то с этим справиться, но утром забыла
взглянуть на себя в зеркало. За ночь могло произойти все что угодно. Под
его пристальным взглядом мне становится неуютно.
– Слушай, – начинает Адам. – Наверно, я должен тебе об этом сказать.
По неловкости в его голосе я понимаю, что за этим последует, и хочу
ему помочь.
– Да ладно, – перебиваю я. – У папы язык без костей. Теперь даже
чужие люди смотрят на меня с жалостью.
– Правда? – изумляется Адам. – Просто я давно тебя не видел и
спросил у твоего брата, все ли в порядке. А он мне все рассказал.
Я опускаю глаза, смотрю на клочок лужайки передо мной, на просвет
между травой и изгородью.
– Я решил, что у тебя диабет. Ну, после того как ты упала в обморок.
Мне и в голову не пришло…
– Угу.

---

– Прости. Когда он мне все рассказал, я очень переживал.
– Ага.
– Мне показалось, нужно сказать тебе, что я все знаю.
– Спасибо.
Наши слова звучат очень громко. Они переполняют мою голову и
отдаются эхом в ушах.
Наконец я говорю:
– Узнав, что со мной, все обычно пугаются, как будто не могут в это
поверить. – Адам кивает, словно ему это известно. – Но я же прямо сейчас
не упаду замертво. Сначала надо выполнить все желания из списка.
Я и не подозревала, что признаюсь ему. Я поражена. Его улыбка
удивляет меня не меньше.
– Что за желания?
Я, конечно, не собираюсь рассказывать ему про Джейка и о том, как
прыгнула в реку.
– Ну, следующие в списке таблетки.
– Таблетки?
– Ага. И я имею в виду не аспирин.
Он смеется:
– Я так и понял.
– Подруга обещала достать мне экстази.
– Экстази? Лучше попробуй грибы.
– От них же глюки, да? Я не хочу, чтобы за мной гонялись скелеты.
– Нет, не глюки. Скорее что-то вроде снов.
Не очень-то это утешает: сдается мне, мои сны не такие, как у других.
Я оказываюсь в пустынных местах, из которых трудно выбраться.
Просыпаюсь в жару, ужасно хочется пить.
– Если хочешь, я принесу тебе грибов, – предлагает Адам.
– Да ну?
– Можно сегодня.
– Сегодня?
– А чего тянуть?
– Я пообещала подруге, что без нее ничего делать не буду.
Он поднимает бровь:
– Неслабое обещание.
Я отворачиваюсь и окидываю взглядом дом. Папа вот-вот встанет и
усядется за компьютер. Кэл уйдет в школу.
– Я позвоню и спрошу, сможет ли она прийти.
Адам застегивает куртку:

---

– Договорились.
– А где ты их возьмешь?
Уголки его губ медленно приподнимаются в улыбке.
– Как-нибудь я тебя туда свожу на мотоцикле и все покажу.
Улыбаясь, он пятится по дорожке. Я стою, завороженная его взглядом:
в утреннем свете глаза Адама кажутся бледно-зелеными.

---