Йооп Сгрийверс Как быть крысой

Это борьба

Сварливого философа Гераклита обычно считают самым древним выразителем концепции, что «раздор есть отец всего». В нескольких сохранившихся фрагментах его трудов он пишет, что возникновение и развитие мира, возникновение богов и людей объясняется первичной силой, которую мы могли бы описать как «борьбу» и «конфликт».

Все является результатом борьбы противоположностей: воды с огнем, бога с богом, бога с человеком, человека с человеком. Все течет, все меняется вследствие существующих конфликта и борьбы. Конфликт существует всегда; конфликт существует повсеместно.
Этим вступлением я хочу подвести нас к последним размышлениям на нашу тему: «Как быть крысой». Будучи расчетливыми крысами, обязательно ли мы последуем нашему самому примитивному инстинкту, прислушаемся ли к глубинному позыву? Мы просто не можем поступить иначе, потому что являемся общественно сознательными индивидуумами. Рассмотрим три различные мыслительные школы, которые помогут нам решить, является ли бытие крысы нашим предназначением или нет.

Социальные зависимости

Назовем первую из рассматриваемых мыслительных школ социологией. Под этим мы подразумеваем все разнообразные философии, которые убеждают нас в том, что мы вовлечены в конфликт и взаимодействие, так как являемся общественными животными. Мы зависим друг от друга, чтобы выжить и наслаждаться хорошей жизнью. Так было, когда мы были охотниками и собирателями, и так есть до сих пор в нашем современном обществе, похожем на сплетенную сеть.

Самодостаточный человек – человек, являющийся автономным, независимым и гордым, способным контролировать свои добродетели и пороки, – стоит отдельно от остальных. Он свободен от всех интересов и желаний. Такой человек может существовать только в сказках и героических эпосах, но не в обычной жизни. Даже финансово независимые люди вынуждены ходить за едой в супермаркеты или, что более вероятно, в трехзвездные рестораны. Мы все зависим друг от друга. Как сказал немецкий социолог Норберт Элиас (Norbert Elias), каждый, кто живет и работает в современном обществе, является частью длинной цепи зависимостей.
Такая перспектива особенно удобна для точного понимания происходящего в современных компаниях и организациях. Мы сразу замечаем цепочки взаимных зависимостей между относительно автономными единица ми, каждая из которых блюдет свои собственные интересы'и цели, готова работать с другими только ради взаимной выгоды и будет сражаться при возникновении угрозы нулевого варианта, когда победа одного приведет к поражению другого. Управление такой цепочкой взаимных зависимостей требует использования бартера, постоянной опеки, вмешательства, угроз, соблазнения, образования новых союзов и смещения фигур на самый край королевства.
В современных сетевых организациях все это играет еще большую роль, так как каждый в той или иной степени зависит от всех остальных. Профессионалы вскоре оказываются вовлеченными во все процессы взаимного влияния и манипуляций от верхушки до самого дна. И эта борьба за власть (ибо именно так я могу с уверенностью ее назвать) больше не принадлежит старым и мудрым мужчинам и женщинам; нет, молодые профессионалы еще в самом начале карьеры сталкиваются с тем, что обычно разыгрывалось за закрытыми дверями в комнате для совещаний.
Все это может, конечно, создать иллюзию дружелюбия и относительной уравниловки в бизнес-группах, в рабочей практике (какие еще существуют современные модные термины?), где участвуют порывистая молодежь и умудренные опытом представители старшего поколения, которые работают вместе в качестве «независимых предпринимателей». Однако мы никогда не должны забывать, что в таких цепочках взаимозависимости всегда существуют люди и отдельные группы, которые могут предложить больше, чем другие²².
Эти конфликты в нашей работе и вокруг нее возникают из цепочки взаимных зависимостей, в которых мы живем, и участвовать в них – наша «судьба». Мы ничего не можем поделать, потому что являемся общественными животными.

Борьба за выживание.

Вторую философию, которую нам следует изучить, если мы хотим выяснить, предназначены ли мы быть крысами, я бы назвал биологической. Эта философия зародилась в XIX в. и до сих пор оказывает мощное влияние на наши современные жизни.

Конфликт, в который мы вступаем друг с другом, точно направлен на выживание и необходимость иметь потомство. Или, как однажды сказал Докинс²³, мы не что иное, как механизмы выживания наших генов. Что бы мы ни делали, в конце концов нам предъявят счет: способствовали ли наши действия выживанию и необходимости продолжения рода или нет? Во многом наше поведение основывается на этой биологической почве – стремлении к сотрудничеству, соперничеству и заботе, а также тенденции убивать и совершать геноцид.
Мы все знаем, что соперничество существует у многих животных, особенно у животных одного вида. Конфликты возникают из-за территории, пропитания, привлекательных самок. Каждый день природа снова начинает нескончаемую войну за выживание и размножение. Все это шипение, мычание, рычание – все эти звуки являются примитивным выражением мысли «Я выживу».
Внешнее проявление этой борьбы – лапы, когти, крылья – меняется от вида к виду и даже варьируется внутри одного вида. Иногда животные обращают друг друга в бегство или угрожают друг другу; или участвуют в ритуальных танцах, чтобы выяснить, кто сильнее и кто совокупится с ожидающей самкой; либо они сражаются группа на группу, как, например, стаи волков борются одна против другой. Они ранят друг друга; некоторые схватки приводят к смерти.
Неужели мы лишь жестокие, коварные человекообразные обезьяны? На этот счет существуют разные мнения. Некоторые книги подтверждают, что так оно и есть; другие утверждают, что в действительности мы весьма милые создания.
Но что означает теория Дарвина для политической борьбы за власть в наших компаниях? Следует ли нам считать, что каждый, кто использует грязные приемы, подкапывается под менеджера, пытается осуществить свои желания до достижения сорокалетия, просто борется за выживание и передачу своего генетического материала? Являются ли удары в спину, разлагающие слухи, разрушение репутаций, отбрасывание в сторону самого опасного противника, удары и победы, непрекращающееся соперничество в компаниях и организациях всего лишь сценами естественного и жестокого сценария?
Неужели человек – это лишь мешок с теплой водой, белками, генами и костями, отчаянно борющийся за выживание? Если это так, то наша политическая игра есть не что иное, как биологическая программа. И нам остается лишь униженно склонить головы и сказать: я – грязная, порочная крыса, и я ничего не могу с этим поделать.

Бытие

В этом письме я хотел бы обсудить последнюю мыслительную школу, которая приведет крысу на философскую сцену. Свет, кулисы, занавес – все это определяется вопросом «бытия». Здесь мы имеем дело именно с реальной характеристикой «бытия» – является ли оно физической, химической, биологической или социальной реальностью. Имеется ли перманентный фактор, сохраняющий активность от момента Большого Взрыва до появления человечества?

Итак, мы добрались до Ницше²⁴ – философа, который в XIX в. думал над этой проблемой. Прочитав его наблюдения, вы получите всеобъемлющий образ крысы, который одновременно радует и внушает дискомфорт. Он не в ладах с нашими либеральными и гуманными идеями о профессиональном поведении.
Хотя Ницше противился поиску реальных факторов «бытия», однако он не мог избежать этого. Он выделяет один фактор, который всегда является активным, а именно «волю к власти». Это сила и энергия, двигающие все вперед в природе и человеческом обществе. В одной из своих поздних работ «По ту сторону добра и зла» он писал:

Это должны быть воля к власти, желание расти, увеличиваться, привлекать, достигать превосходства, не опираясь на моральность или внеморалъность, а в силу своего существования и потому что жизнь сама по себе есть воля к власти.

Ницше пишет: что бы мы ни делали, во всем, что происходит, присутствует воля к власти. Он рассуждает в своей неподражаемой манере:

Допустим, наконец, что удалось бы объяснить совокупную жизнь наших инстинктов как оформление и разветвление одной основной формы воли – воли к власти, как гласит мое положение; допустим, что явилась бы возможность отнести все органические функции к этой воле к власти и найти в ней также разрешение проблемы зачатия и питания (это одна проблема), – тогда мы приобрели бы себе этим право определить всю действующую силу единственно как волю к власти. Мир, рассматриваемый и обозначаемый в зависимости от его «интеллигибельного характера», был бы «волей к власти», и ничем кроме этого.

Ницше полагает, что все в жизни биологического и физического мира управляется волей к власти. Но обратите внимание, что предыдущая цитата довольно гипотетична. Он оставляет себе пространство для маневра.

В другой его философской работе «Also Sprach Zara-thustra» («Так говорил Заратустра») он уже не так осторожен. Посмотрите, как он описывает жизнь:

В каждый миг начинается бытие; вокруг каждого «здесь» катится «там». Центр всюду. Кривая – путь вечности.

Жизнь заявляет свою собственную волю. Что это за воля, остается решать нам. Но это воля к власти. И что он подразумевает под выражением «кривая – путь вечности»? Только то, что эта власть совершает странные движения, чтобы реализовать себя. Любовь к людям? Только очередной извилистый путь, чтобы достичь власти. Щедрость, мораль? Не что иное, кроме власти. Все есть власть, потому что воля к власти есть «бытие».

Довольно об этом мыслителе. Вернемся к нашей простой, повседневной корпоративной теме: как «сделать» другого, как я могу быть крысой? Какие основы вывели эти вопросы для Ницше? Что бы он подумал об организациях и компаниях?
Скорее всего, он заявил бы, что наши современные организации в сегодняшней глобальной рыночной экономике есть не что иное, как кривые – пути вечности, созданные волей к власти. В офисах, на собраниях, в наших попытках изменений, в открытых и тайных заговорах мы движемся в ритме «воли к власти». И вам следует с подозрением относиться к гуманным и либеральным методам работы, предлагаемым формам руководства, а также к консультациям об участии и путях развития: здесь воля к власти может быть особенно явной.
Итак, если вы – крыса, то вам остается только следовать вашим самым основным инстинктам. Вы проживаете жизнь, и во всей вашей дружелюбности, порочности, открытой стратегии и тайных точно рассчитанных конфликтах скрывается не что иное, как… воля к власти. Благодаря Ницше вы, наконец, можете стать совершенно одобренным к употреблению мерзавцем. Слава Богу!
Я продемонстрировал вам несколько исключений из традиции, потому что каждый подлый прием, который вы используете, имеет свои корни и своих прародителей. Каков вывод? Чем мы обязаны традиции?
Во-первых, мы должны сказать «спасибо» людям, которые благодаря предложенным ими терминологии и моделям провели разграничение между «политикой» и нормальным ходом жизни. Мы увидели, что дискуссии о власти и игра во власть возможны только в лоне больших общественных коллективов – в городах. Мы наблюдали, что борьба за власть включает не только жестокость, но и все разновидности приемов манипулирования, которые мы используем и поныне (риторика). Затем мы внимательно взглянули на важную характеристику власти – способность сокращать количество вариантов выбора у других. В этом особенно преуспела раннехристианская церковь. Ренессанс научил нас искусству борьбы за власть. В аморальной и приземленной манере Макиавелли преподнес нам первую книгу рецептов этой борьбы. Мы благодарны XVIII и XIX столетиям за репертуар приемов достижения власти при помощи наблюдения. С тех времен и до сего дня мы можем отделять чистоту от грязи, причем последнюю мы можем счищать либо отбрасывать. И наконец, мы исследовали следующее утверждение: все есть конфликт. Мы рассмотрели конфликт с трех различных сторон: во-первых, в качестве последствия цепочек социальной взаимозависимости; во-вторых, как биологическую борьбу за выживание; и в-третьих, как выражение воли к власти, которая пронизывает всю сущность физического, биологического или социального бытия.
Разыгрывая грязный прием, вы поете по партитуре, написанной социологией, биологией или философией.
Пришло время эпилога.