Интервью в журналистике: как это делается с а н к т п е т е р б у р г 1 Учебное пособие

— Вы помните тот момент, когда вам захотелось, чтобы 
ваши фантазии стали реальностью литературного текста?
— Я очень хорошо помню, когда в один ненастный дождливый 
день зашел в книжный магазин, прошелся мимо полок с детектива-
ми российских и нероссийских авторов и поймал себя на парадок-
сальной мысли: среди нероссийских авторов есть что почитать. А 
вот с российскими авторами у меня возникла проблема: мне, как 
читателю, особо и почитать было нечего. Тогда я подумал: «А поче-
му, собственно говоря, если мне читать нечего, почему бы самому 
что-нибудь в детективном жанре не создать?» И от желания сделать 
интересную книжку для себя родился проект с сыщиком Ванзаро-
вым. Но я тут же попал в ловушку, которую сам себе и поставил…
— И в чем же фокус?
— Я оказался единственным несчастным человеком, который 
знает, чем закончится книга, кто убийца и кто виноват. Так я ли-
шил себя удовольствия, которое хотел себе доставить, сочиняя 
детективы. 
— Вы сочиняете в жанре ретродетектива...
— Только мое глубокое уважение к вам, как к представителю 
прессы, не позволяет отказаться от чести «ретро-аффтара»…
— Хорошо. Если не ретродетектив, то тогда дайте свое 
определение жанра ваших текстов.
— Детективных жанров существует только два: детектив инте-
ресный и детектив неинтересный. Неинтересный детектив люди 
перестают читать на второй странице, а детектив интересный до-
читывают до конца. Конечно, они могут делать вид, что им было 
скучно, говорить, что узнали имя убийцы еще в середине кни-
ги, но все равно они дочитают книгу до конца. Значит, читатель 
был чем-то захвачен, увлечен. Может быть, иногда у кое-каких 
представителей петербургской культурной общественности воз-
никает некое чувство стыда, мол, как это я читаю детективы? Но 
стыдиться своих порывов не надо. Страсть к чтению детекти-
вов — такая же вечная, как страсть к смерти и страсть к любви.