Убайдулла-наме вступление во имя аллаха милостивого и милосердного! /1б

279
очутились на арене стыда и 
[191]
смущения. Дата сооружения сего чахарбага 
заключается в следующей хронограмме: 
Стихи: 
В эпоху его величества, хана, чахарбаг 
Был разбит, подобно райскому саду,
/170а/ Его устроил сейид Убайдулла хан [так],
Что его весна не видела лица осени. 
Он получил имя Ханабад,
Чтобы каждому уму стало ясно [кем он построен]. 
Искал старец — разум сегодня [дату его сооружения] 
[И] нашел [эту] дату в словах: от него [возник] “отмеченный признаками рая”
 
280
 этот чахарбаг:
О ПОСЫЛКЕ ГОСУДАРЕМ МИРА МУХАММЕД МА'СУМА АТАЛЫКА В 
БАЛХСКУЮ ОБЛАСТЬ СОВМЕСТНО С АБДУЛЛОИ КУШБЕГИ ИНАКОМ 
В 1121 году, соответствующем году Барса 
281
, вследствие тех огорчений, которые 
были пережиты в Самарканде государем, покорителем мира, [Убайдуллой ханом], о чем 
было выше сказано, — упорствующие в неповиновении государственной власти и 
бунтовщики при выявлении этой неприятности возликовали, особенно проклятый 
Махмуд; он только и ждал такого дня. Севши на гордого коня бунта, этот бесстыдный 
бунтовщик привлек к себе [тех] презренных, которые за перечисленные дни /170б/ 
[только] и ждали беспорядков. Первым делом [Махмуд] направился в Гори, находившийся 
в обладании доброжелательных рабов [престола], из племен кырк и алчин. Правители 
Гори, получив известие о восстании проклятого [Махмуда], послали к небовидному двору 
Мирзу бека жараулбеги алчина, чтобы он поверг к подножию высочайшего престола 
доклад о мятеже и предерзостях врагов. При вести об этом событии его величество, 
государь, [от гнева] забурлил, точно морские волны, и загорелся, подобно грозовой туче. 
Отдавши приказ о сборе к себе эмиров и начальников войск, он устроил торжественное 
заседание, на котором поставил на обсуждение вопрос о походе на Балх. [Государь] 
открыл свои сахарные уста, рассыпающие жемчуг, и сказал: “У кого было желание 
отдыхать на постели счастья, тот должен теперь встать с ложа покоя и отдыха и перестать 
заботиться о себе. Хотя мы не имели 
[192]
в виду сохранить того проклятого [Махмуда в 

---

свое время], мы все же оставили его [в надежде], авось он устыдится своего гнусного 
выступления и выздоровеет от него; однако этот презренный желает на [/171а/ избранном 
им] поприще все больше и больше, выше и выше поднимать знамя бунта и возмущения и 
разжигать огонь [своего] упрямства. Ныне перед нами встает необходимость — 
пришпорить своего мирозавоевательного скакуна и, направив его на этого мятежника, 
[покончить с ним так, чтобы] больше не думать об этом злодее, дабы обитатели тех 
пределов были защищены от сокрушительного урагана несчастий и были бы спокойны 
душою”. Эмиры, выслушав эти смелые слова его величества, государя мира, пришли в 
волнение; немедленно преклонив колени и вознесши молитвы за государя и похвалы ему, 
они доложили: “Яснее солнца [ясно], что до тех пор, пока тот презренный [Махмуд! будет 
разъезжать на коне жизни в тех пределах 
282
 у войск не будет непоколебимости, а у народа 
и обитателей тех районов — спокойствия. Однако каким образом мы, рабы, можем 
оставаться безучастны к тому, чтобы государь своею драгоценною персоною самолично 
соизволил /171б/ выступить в поход против этого злого человека? Мы, рабы, только еще 
сегодня пользовались милостями государя, Махмуд в конце концов тоже является одним 
из нас, рабов. Раз последует высочайшее повеление, то бог даст мы, двинувши армию 
против врага, отомстим сему неприятелю [царственного] дома”. 
Так как высокая энергия и драгоценное желание достохвального государя 
[первоначально] не распространялись на то, чтобы окружение августейшего стремени 
принимало участие в военных действиях против того проклятого, то теперь [государь] 
повелел: “так как устранение врага становится возможным, благодаря выступлению 
[наших] слуг, то к чему [их] стеснять?”. На этом основании эмиры и войско получили 
назначение к начатию военных действий против того злодея. Храбрецы армии специально 
явились для сопротивления этому бунтовщику. 
Между этими событиями Ходжам берды караулбеги мирзабаши 
283
явился к 
высочайшему двору и сообщил, что Махмуд, пришедши в район Гори, грабит те места, 
что его шайки, поступая так, как это у них в обычае, животы и имущество, захваченное 
ими, считают своею