И возрастная психология

Наблюдения детского развития 
Исследования речевого развития побудили многих клиницистов и возрастных 
психологов датировать осознание смерти ребенком временем значительно более 
поздним, чем свидетельствуют непосредственные наблюдения, о которых я сейчас 
расскажу. Возможно, исследователи склонны предъявлять чересчур жесткие требо-
вания к доказательности фактов. Неужели ребенку нужно быть способным опреде-
лить понятия «живой» или «мертвый», для того чтобы в глубине своего существа 
знать, что когда-нибудь его не станет на свете, так же как любого насекомого, зверя, 
другого человека? Исследователи, изучающие очень маленьких детей, почти неиз-
менно приходят к выводу, что во внутренней жизни их испытуемых тема смерти 
занимает большое место. Теоретическая идея, состоящая в том, что ребенок младше 
восьми-десяти лет не постигает абстрактные понятия, – не служит опровержением. 
Как указывают Кастенбаум и Айзенберг, «между двумя крайностями «непонима-
ния» и явного наличия интегрированного абстрактного мышления существует мно-
жество промежуточных вариантов, при которых детский ум может войти в отноше-
ния со смертью»
5
. Выражение «войти в отношения со смертью» несколько туманно, 
1
Anthony, Discovery of Death, p. 255.
2
J. Sully, cited in Anthony, Discovery of Death, p. 269.
3
J. Piaget, cited in Anthony, Discovery of Death, p. 56.
4
Anthony, Discovery of Death, p. 59. 
5
Kastenbaum and Aisenberg, Psychology of Death. Р. 9.

---

– 149 – 
но удачно: маленький ребенок думает о смерти, боится ее, интересуется ею, запоми-
нает связанные со смертью впечатления, остающиеся с ним на всю жизнь, и воздви-
гает магического рода защиты от нее. <…> 
Мелани Кляйн, основываясь на своем опыте анализа детей, пришла к выводу, 
что совсем маленький ребенок находится в близком отношении со смертью, и это 
отношение возникает у него значительно раньше, чем умственное знание о смерти. 
Кляйн утверждает, что страх смерти является частью самого раннего жизненного 
опыта детей. Она принимает сформулированную Фрейдом в 1923 году теорию об 
универсальном бессознательном влечении к смерти, но заявляет, что для того чтобы 
человек выжил, у него должен быть также противовес – страх утратить жизнь. Страх 
смерти Кляйн считает первичным источником тревоги; следовательно, связанная с 
сексуальным влечением тревога и тревога Супер-Эго – это более поздние производ-
ные феномены
1
. <…> Курт Айслер, еще на раннем этапе психоаналитического дви-
жения глубоко размышлявший о смерти, также пришел к выводу, что ранний дет-
ский интерес к сексуальности является производным, вторичным по отношению к 
еще более раннему пугающему сознаванию смерти: 
«Путем тщательного исследования этого вопроса можно показать, что интерес 
ребенка к генеративным процессам (то есть к «фактам жизни») — это вторая редак-
ция более раннего и кратковременного интереса к смерти. Возможно, ребенок пре-
кращает исследование смерти вследствие сопутствующего ей ужаса, а также ощу-
щений полной беспомощности и, соответственно, безнадежности как-либо продви-
нуться в этих изысканиях»
2
.
Другие специалисты, близко наблюдавшие детей, пришли к выводу, что ма-
ленький ребенок, независимо от того, способен ли он понять смерть интеллектуаль-
но, интуитивно схватывает суть дела. Анна Фрейд, работавшая с маленькими деть-
ми в Лондоне во время бомбардировок города, писала: «Можно с уверенностью ска-
зать: все дети, которым во время бомбардировок Лондона было более двух лет, по-
нимали, что дома, в которые попадают бомбы, разрушаются и что люди в этих до-
мах часто бывают убиты или ранены»
3
. Она описала ребенка четырех с половиной 
лет, который осознал гибель своего отца. Мать ребенка хотела, чтобы дети отрицали 
смерть отца, но ребенок настаивал: «Я знаю все о своем отце. Он убит и больше никогда 
не вернется». Фурман работала с большим количеством детей, потерявших родителей, и 
заключила, что на втором году жизни дети в принципе способны к пониманию смерти. 
Достижению этого понимания способствует определенный ранний опыт, помогающий 
ребенку сформировать необходимую умственную категорию. <…>
Адам Маурер в своем весьма спорном эссе интригующе размышляет о раннем 
сознавании смерти младенцами
4
. Первая задача младенца, говорит он, – различение 
себя и среды, познание бытия как противоположного небытию. Благодаря перехо-
дам между сознанием и бессознательным, сном и бодрствованием младенец начина-
ет различать эти два состояния. Что он переживает в ночных приступах паники? 
1
M. Klein, «A Contribution to the Theory of Anxiety and Guilt», International Journal of 
Psychoanalysis (1948) 29, 114–23. 
2
К. Eissler, The Psychiatrist and the Dying Patient (New York: International Universities Press, 
1959), pp. 57–58.
3
A. Freud, ―Discussion of John Bowlby’s Paper‖, Psychoanalytic Study of the Child (1960) 15:53–
62.
4
A. Maurer, ―Maturation of Concepts of Death‖, British Journal of Medical Psychology (1964) 39: 
35–41.

---

– 150 – 
Маурер предполагает, что страх и сознавание не-бытия. Младенец, лежащий в тем-
ной, безмолвной комнате, лишенный пищи для зрения и слуха, может впасть в со-
стояние паники, почувствовав себя как бы отделенным от тела, лишь наполовину 
находящимся в этом мире. (Макс Штерн, изучавший ночные атаки паники, пришел 
к сходному выводу: ребенок испытывает панический страх перед «ничто»
1
). 
Почему младенцам так нравится бросать игрушки с высокого детского стульчи-
ка? Если он находит услужливого партнера, возвращающего игрушку, то может 
продолжать эту игру до бесконечности, пока тот не устанет. Возможно, это эротиче-
ское удовольствие от мышечного движения; возможно – проявление того, что Ро-
берт Уайт называет влечением к «результативности», – удовольствие, сопряженное 
с контролем над средой
2
. Маурер предполагает, что младенца завораживает исчез-
новение и новое появление – доступные ему в мышлении и поведении материаль-
ные символы концепций бытия и небытия
3
. Что касается влечения к результативно-
сти Уайта: оно вполне может быть следствием стремления младенца победить небы-
тие. Эти идеи звучат в гармонии с огромным оркестром литературы по детскому 
развитию, посвященной «постоянству объекта», подробное обсуждение которой 
увело бы меня слишком далеко в сторону.
В двух словах: ребенок не может отдать себе отчет в исчезновении объекта, по-
ка он не установил его постоянство. С другой стороны, постоянство не имеет смыс-
ла вне восприятия изменения, разрушения или исчезновения; таким образом, кон-
цепции постоянства и изменения формируются у ребенка в комплексе
4
. Далее, по-
стоянство объекта и ощущение постоянства собственного «я» интимно связаны. Мы 
приходим к представлению о той же осцилляции, соотнесенности между постоянст-
вом (бытие, существование) и исчезновением (небытие, смерть), играющей важную 
роль в развитии ребенка. 
«Больше нету» («All gone») – это одно из первых словосочетаний детского сло-
варя и распространенная тема детских страхов. Дети замечают, как цыпленок исче-
зает во время еды; как вдруг больше нету воды в ванне, когда вытащена затычка; 
как смываются водой фекалии. Трудно найти ребенка, который бы не опасался быть 
поглощенным, смытым, утянутым в канализацию. В аналитической литературе от-
мечено бессознательное отождествление фекалий и трупа
5
. Возможно, психотера-
певтам пришло время переосмыслить динамику конфликта, связанного с приучени-
ем к туалету, в котором может быть нечто большее, чем анальный эротизм или уп-
рямое сопротивление: приучение к туалету пробуждает у ребенка страх за свою фи-
зическую целостность и выживание. 
Когда ребенок осознает, что возвращение исчезнувших объектов не есть закон 
природы, он начинает искать новые способы защитить себя от угрозы небытия. Из 
жертвы «больше нету» он превращается в господина этого обстоятельства. Он сам 
вытаскивает затычку в ванне, спускает воду в унитазе, радостно задувает спички, с 
восторгом помогает маме нажимать на педаль мусорной урны. Позже он распро-
страняет вокруг себя смерть – символически, играя в ковбоев и индейцев, либо в 
буквальном смысле – уничтожая жизнь в насекомых. Карен Хорни считала, что 
1
M. Stern, «Pavor Nocturnis‖, International Journal of Psychoanalysis (1951) 32: 302.
2
R. White, ―Motivation Reconsidered: The Concept of Competence‖, Psychological Review (1959) 
66:297–333.
3
Maurer, «Maturation».
4
Kastenbaum and Aisenberg, Psychology of Death. Р. 29.
5
Maurer, «Maturation».

---

– 151 – 
враждебность и деструктивность ребенка прямо пропорциональны степени ощу-
щаемой им угрозы собственному выживанию.