|
всецело на поверхно‑
сти,
в нем не прорываются в истерической форме
подавленные импульсы; это пространство «растянуто,
разложено перед взором и ни в чем больше не укоре-
нено» (наст. изд., с. 126), в нем знаковость отступает
перед чистой зрелищностью.
Итак, в бартовской концепции зрелища в очеред-
ной раз подтверждается двойственная, амбивалентная
оценка, которую получают у него «мифы»: среди них
есть отталкивающие мифы «истерического» театра
(строго говоря, это всего лишь деградация классиче-
ских античных традиций), но есть и мифологические
зрелища, связанные с культурой романтической иро-
нии и воспринимаемые как расчисленная игра или даже
1
Roland Barthes. Le grain de la voix, p. 158.
57
Р
олан Барт — теоретик и практик мифологии
22 / 35
как эйфорическая феерия. Соответственно двойствен-
но истолковываются у Барта и возможности контрми-
фологической, демистифицирующей театральности.
В 50-х годах он связывал их с театральной теорией
Брехта, постоянного «положительного героя» «Ми-
фологий»: брехтовская техника «очуждения» помо-
гает преодолеть истерическую самоидентификацию
актера с персонажем, занять критическую дистанцию
по отношению к господствующим мифам, заменить
«эмоциональное очищение» более продуктивным
«критическим катарсисом» (наст. изд., с. 173), нащу-
пать действенную позицию по отношению к демисти-
фицируемой реальности: «одновременно понимание
реальности и сообщничество с нею» (наст. изд., с. 320).
Здесь, однако, не место подробно разбирать интерес-
нейшую проблему «Барт и Брехт» — во-первых, пото-
му, что основной материал по данному вопросу содер-
жится все-таки не в «Мифологиях», а в других текстах
Барта, а во-вторых, потому, что увлечение Брехтом (от
которого он никогда не отрекался) не помешало ему в
60-е го ды утратить интерес к театру.
Собственно, именно с Брехтом Барт и связывал
причины этой утраты. Иногда они явно легковесны —
настолько, что за ними угадывается бессознательная
неоднозначность каких-то иных, истинных мотивов.
Так, в 1965 году, размышляя о своем отходе от театра,
он называл причиной... знакомство с брехтовским
«Берлинер ансамблем» (как можно понять, во время
его парижских гастролей 1961 года)
1
. Он странным
образом забывал — едва ли не фрейдистская забыв-
чивость! — что впервые увидел «Берлинер ансамбль»
еще в 1954 году, в самом начале своей карьеры теат-
рального критика, и тогда же, в 1955-м, напечатал в
журнале «Театр попюлер» восторженную статью о
спектакле «Мамаша Кураж»...
1
«Это озарение было словно пожар; в моих глазах не стало боль-
ше французского театра; я понял, что «Берлинер» и прочие театры
различаются не просто качеством, но у них разная природа, чуть ли не
разная история [...] Брехт отбил у меня вкус к любому несовершенному
театру, и с тех-то пор я, кажется, и перестал ходить в театр». — Roland
Barthes.
Œ
uvres compl
è
tes, t. 1, p. 1530.
58
Р
олан
Б
арт.
М
ифологии
23 / 35
Позднее, в одном небольшом тексте 1979 года, Барт
пытался объяснить, почему он, при всей своей любви
к театру, не мог бы написать для него пьесу. В его
объяснениях особенно интересны последние слова:
В своих эссе, связанных с литературой, а не с
театром, я нередко боролся за то, чтобы про-
чтение текста не ограничивалось тем или иным
определенным смыслом. В спектакле же требу-
ется сильный, однозначный смысл, требуется
брать на себя моральную или социальную от-
ветственность. Я ведь по-прежнему верен иде-
ям Брехта, к которым был очень привержен,
когда занимался театром как критик
1
.
Здесь Барт, несомненно, ближе к истине. Дейст-
вительно, «в своих эссе, связанных с литературой»
(таких, как «Критика и истина»), он последовательно
отстаивал плюрализм текста, сражаясь с рутиной ака-
демической «филологии»; идея принципиальной мно-
жественности смыслов привела его в 70-х годах к
постулированию особой литературной практики —
Текста, противоположного «произведению». И здесь
следует заметить, во-первых, что такая тенденция раз-
вилась у Барта в 60-е годы, параллельно с отходом от
театра, а во-вторых, что она действительно противо-
стоит брехтовской концепции художественного твор-
чества — творчества демистифицирующего, воспроиз-
водящего сам процесс осознания человеком социальных
проблем, но в конечном счете предполагающего су-
ществование некоего определенного смысла дейст ви-
тельности, каковой и должен быть найден вдумчи вым
зрителем (иное дело, что Брехт тонко воздерживается
формулировать его сам — «как только этот смысл
начинает «густеть», затвердевать, становясь пози-
тивным означаемым, Брехт его останавливает, оставляя
в форме вопроса»)
2
. При всей своей неизменной любви
к Брехту, Барт никогда не называл его имя, говоря о
«Тексте», — он понимал, что это явления разные, «у
них разная природа, чуть ли не разная история...».
1
Roland Barthes. Le grain de la voix, p. 297–298.
2
Ролан Барт. Избранные работы, с. 279.
59
Р
олан Барт — теоретик и практик мифологии
24 / 35
Мы, однако, уже видели, как много многозначно-
сти, амбивалентности скрывается в «Мифологиях».
В этой книге, написанной буквально под знаком Брех-
та (цитата из него была напечатана на рекламной
бандероли, в которую она обертывалась), имплицитно
заложены и основы той не-брехтовской множествен-
ности смыслов, которую Барт в дальнейшем сделал
своей новой творческой программой. Проблема эта
связана с проблемой театральности — пусть и понятой
в несколько расширительном смысле.
Как известно, в послесловии к «Мифологиям»
намечены два способа борьбы с мифом (что любопыт-
но — никак не соотнесенных друг с другом). С одной
стороны, есть собственно критическая, демистифика-
торская работа «развинчивания» мифов, которой Барт
и занимается сознательно в своей книге; перспективы
такой работы оцениваются им в заключительной глав-
ке, представляющей собой сплошные сетования на
ущербность роли ученого-мифоописателя, на его фа-
тальную отверженность от прочих нормальных людей
(потребителей мифа), от истории и реальности, кото-
рые он пытается защищать от мистификации. Участь
«мифолога» горька и безрадостна:
Либо мы рассматриваем реальность как абсо-
лютно проницаемую для истории — то есть
идеологизируем ее; либо, наоборот, рассмат-
риваем реальность как
Do'stlaringiz bilan baham: | 
