Анна Платунова Академия Пяти Стихий. Искры огня Глава 1 Не дождетесь!

Глава 33
Амулет
Я шла к единственному человеку, который мог выслушать меня. Она ничего не сможет сказать в ответ, но это не важно, я и без того знаю, что она меня любит.
Сквозь запертые ставни единственного маленького окна пробивался слабый серый свет, но его было достаточно, чтобы видеть бабушку, и как раз ровно столько, чтобы представить, что она, живая, стоит у стены и смотрит на меня. Лицо у нее всегда выглядело немного суровым, но такова уж, видно, суть всех Флогисов. Суровые снаружи, в душе мы все же куда мягче, чем хотим показаться.
Я села на пол у ее ног – деревянное перекрытие хранило тепло. Пахло пылью. Было так тихо, что я слышала свое дыхание.
– Мне очень плохо, бабуля, – сказала я.
Хорошо, что в беседе с ней не надо торопиться и отвечать на вопросы. Можно просто молчать, ничего не говорить, а можно рассказать все-все.
– Он ведь никогда меня не подводил, понимаешь? – говорила я, добравшись до того момента на Турнире, когда Ран открылся для удара. – Ни разу. Он всегда был рядом, когда нужен. Он самый лучший. Он всегда старался поступать честно. Да и предупреждал с самого начала – не влюбляйся… Он сказал: «Я не умею любить». Видно, правда не умеет. Но зачем же… Ну ладно… Слушай, что было дальше.
С замиранием сердца я поведала про нашу ночь, надеясь, что бабушка не станет меня осуждать.
– Я не могу только его винить, – шептала я. – Нельзя одного его винить в том, чего хотели двое. Он поддался, да. Но, говорят, мужчины…
Я с тревогой вгляделась в глиняное лицо, будто ожидала, что бабушка нахмурит брови. Давно ли ее внучка бегала в коротких платьицах, а вот, гляди-ка, уже рассуждает о мужчинах.
– Говорят, мужчинам трудно сдержаться, – запинаясь, договорила я. – Но я… Все же была уверена, что он меня любит.
Я закрыла глаза и вновь почувствовала его поцелуй. Ран был так нежен, так осторожен. Наша прекрасная, единственная ночь. И что же, получается, что сегодня ночью он и Вита…
Я больно сжала голову ладонями, будто бы пыталась выдавить из нее картину, вставшую перед глазами.
– Он сказал: «Ни о чем не волнуйся», и я очень старалась не волноваться. Я до последнего не верила, что это правда. А он…
Я надеялась, что, проговорив вслух произошедшее, смогу заплакать. Но нет, слезы словно сжигало внутренним огнем. Я рассказала все и теперь просто сидела, обхватив колени руками.
Мне сначала показалось, что это ветер шепчет сквозь прикрытые ставни. Наш старый замок иногда будто пел, или шептал, или плакал – стены оседали, создавая щели и пустоты, которые издавали подчас удивительные звуки. Окно в моей комнате тоненько свистело, когда ветер дул в восточном направлении. Так что я привыкла и потому не удивилась, когда услышала шепот.
Но шепот с каждой секундой становился все явственней, и вот уже я узнала голос. Я не слышала его столько долгих лет, а все равно тут же поняла, кто меня зовет.
– Кора… Кора…
– Да, бабуля!
Папа говорил, что бабушка иногда разговаривает с ним, но мы все равно всегда считали, что он выдает желаемое за действительное, а вот теперь я сама слышала ее.
– Амулет, Кора. Его амулет. Он оглушен им. Он не ведает, что творит. Сними амулет, Искорка.
Он оглушен. Теперь, когда я услышала это слово, я осознала, насколько точно оно передает его состояние. Ран был сам на себя не похож все эти дни. Я думала, он переутомился, заряжая кристаллы, но эта бледность, этот отрешенный взгляд… Неужели правда?
Я явственно вспомнила разговора Рана с его мамой.
«Этот талисман тебе не для того дали!» – сказала Рина Маринер. А Ран ответил: «А для чего, позволь спросить?» Вот и мне очень интересно, госпожа Маринер, для чего? Не для того ли, чтобы Ран послушно исполнил вашу волю, когда придет время? Не для того ли, чтобы вы выбрали ему невесту по своему вкусу? Единственный наследник рода не должен совершить промашки. Ран был уверен, что он просто не умеет любить, а источник его бед все это время висел у него на груди.
«Мальчишки такие глупые», – говорила она. Так и есть. Особенно когда доверяют тем, кого любят…
Я случайно сорвала амулет, и словно рухнула плотина, сдерживающая до сих пор его чувства. Я снова, как наяву, видела его растерянное лицо: «Что со мной?» Он, всегда такой уверенный и спокойный, совсем потерял голову. Но значит ли это, что он любил меня? Или это просто обратный эффект магии?
В любом случае задавить возникшие чувства оказалось не так просто. Он оглушен…
Все это пронеслось в моей голове буквально за мгновения, и вдруг, словно яркий огонь в темноте ночи, вспыхнула надежда. Я вскочила на ноги.
– Спасибо, бабуля!
Выходит, она, или частица ее памяти, или… Что такое на самом деле эти отблески души? Мы так мало о них знаем. Но выходит, она слышала меня все это время!
Я обняла статую, и на секунду показалось, что глина теплая.
И только уже сбегая вниз по ступеням лестницы, я поняла, что оказалась в безвыходном положении – я не умею создавать огненные порталы, а все мои родные сейчас на свадьбе и некому меня перенести.
Свадьба началась недавно, сейчас только представляют гостей. Ран и Вита еще не успели перейти к клятвам, у меня есть время. Так, Кора, не волнуйся, выдохни и подумай.
Я застыла в центре гостиной, оглядываясь и лихорадочно соображая. Точно! Кристалл-вестник! Я свяжусь с отцом или с Фростом и попрошу меня забрать. Даже не обязательно что-то объяснять. Они мне не откажут!
В доме Маринер ответила служанка.
– Прошу, пригласите кого-нибудь из семьи Флогис! Это Кора Флогис!
– Госпожа Флогис, – голос девушки звучал растерянно, – извините, но господин Маринер запретил мне связывать вас с кем-либо.
Видно, служанке было очень неудобно отказывать мне, но прямого приказа хозяина она ослушаться не смела.
– Даже с моей семьей? – переспросила я, все еще не веря. – Вы не путаете?
– В точности, госпожа. Извините.
Это была катастрофа. Сама я до замка Маринер ни за что не доберусь. Я измеряла шагами гостиную и, наверное, выглядела в эту минуту так дико, что наша кухарка, сунувшаяся было в комнату с подносом, уставленным сладостями, попятилась назад и тихо прикрыла за собой дверь. Решила, видно, что молодая госпожа Флогис сошла с ума от горя.
Если честно, я была близка к этому. Я перебирала в голове сотни вариантов, но ни один не подходил. А драгоценное время уходило, просыпалось сквозь пальцы.
Я видела все как наяву. Вот Ран и Вита сидят в центре комнаты. На голове Виты венок из хрупких лесных цветов – знак ее юности и чистоты. Ран в белом костюме, а в петлице водяная лилия – символ его рода. Интересно, сумели они найти лилию в это время года? Ради единственного сына, думаю, постарались. Церемония должна пройти так, как нужно, в полном соответствии с традициями… Гости один за другим подходят их поздравлять. В соседнем зале украшена арка, здесь все готово для последних торжественных клятв.
Когда рядом со мной возник пылающий круг портала – это было сродни чуду. Или я так сильно этого желала, что вижу то, чего нет? Неужели папа или брат узнали, что я хотела связаться, и вернулись за мной?
Но пламя было чужое, незнакомое. Порталы огневиков только непосвященным кажутся одинаковыми, но сами мы отличаем десятки оттенков пламени. Каждый такой портал – это как личная подпись. Одного взгляда достаточно, чтобы понять – гость не принадлежит семейству Флогис.
Долго гадать над тем, кто пожаловал в замок, мне не пришлось. Из огненного круга шагнул Вик. Осмотрелся, увидел меня, на лице мелькнула знакомая ухмылка.
– Я слышал, повелитель болотной жижи женится сегодня, Кора, – сказал он, не пытаясь даже скрыть злорадства. – И женится не на тебе!
– Убирайся, Вик. Убирайся, или я закричу!
Вик изменился за это время. Еще больше раздался в плечах, выглядел совсем взрослым. Нестриженные волосы висели сальными лохмами. Не знаю, та ли была на нем куртка, в которой он уходил из Академии, или другая, но она тоже была ему мала. Он не закончил даже первый курс, а уже сумел построить портал. Из него бы вышел невероятно сильный маг, не соверши он всех этих глупостей.
– Кричи, – сказал он спокойно. – Кричи, Кора. Что мне помешает схватить тебя в тот же миг и перенести туда, где твои родные уже никогда тебя не найдут?
– Ты не сделаешь этого.
Я старалась говорить спокойно, но, кажется, Вик увидел мой страх. Усмехнулся.
– Считаешь меня врагом, да?
– Да…
– А я-то, между прочим, пришел тебя поддержать. И спросить заодно: каково это – чувствовать себя изгоем?
– Я никогда не считала тебя изгоем, Вик! Если бы ты вел себя по-другому! Но каждый наш разговор превращался в стычку, и в этом виновата не я!
Вик взъерошился, и я вновь увидела в мужчине маленького мальчика, который не доверяет никому в мире. И, конечно, кусает любую протянутую руку, потому что протянутые руки могут только бить, но не ласкать.
– Да. Да. Ты права. Наша последняя встреча… М-м-м… Я сорвался. В тот день я хотел только поговорить, объяснить, но… Попробуем все наладить? Можно просто поболтать для начала.
– О, Вик…
Я села на диван, не зная, как сказать, что никогда не смогу его полюбить. Из-за того, что у меня самой сердце было разбито, я с большей осторожностью стала относиться и к другим сердцам.
– Больно, да? – спросил Вик, присаживаясь рядом. – Представь, понимаю тебя. Я удивлен, признаться. Этот твой болотный принц так с тобой возился. Пылинки сдувал. Но против рода не попрешь, ясно. Так что хоть в этом я волен – выбрать невесту по своему вкусу. Один из плюсов незаконнорожденных.
Наверное, этой нелепой шуткой он пытался меня рассмешить. Спасибо и на том. Я благодарно улыбнулась.
– Ты бы вернулся в Академию? – спросила я. – Если я договорюсь?
– Не-а. Не хочу. Пошли они, эти гордецы. Я для них не слишком хорош, так и они для меня не слишком хороши.
Мы замолчали, потеряв нить разговора. И теперь, когда первый испуг прошел и я поняла, что Вик не собирается на меня нападать, я вдруг вся мурашками покрылась, но уже от другого страха. Время уходит! Уже несколько драгоценных минут потеряно зря.
Как мне попасть в замок Маринер? И тут словно вспышка – Вик! Он умеет строить порталы.
Вик заинтересованно посмотрел на меня.
– А чего глаза загорелись? – спросил он. – О чем думаешь?
– Вик… Перенеси меня в замок Маринер. Прошу тебя!
– Э, нет. Где твоя гордость?
– Вик, ты не понимаешь. Ты ведь ничего не знаешь! Мне очень туда нужно!
Вик оценивающе скользнул по мне взглядом, сузил глаза. Ухмылка погасла на его губах.
– Ты серьезно? Тогда, Кора, тебе следует меня попросить!
– А что я делаю, по-твоему?
– Попросить меня о поцелуе.
– Что? – На всякий случай я отодвинулась к противоположному краю дивана. – Ты опять?
– Кора, Кора. Ты ведь родилась в семье магов огня и не помнишь элементарных вещей? Мой огонь сожжет тебя, ведь в твоих венах течет другая кровь. Но его можно обмануть.
– Ты о чем?
Но я вспомнила прежде, чем он произнес это вслух. Вик говорил правду, а я совсем забыла: порталы перемещают только людей, близких по крови, или тех, кто…
– Мы заключим временный союз, – сказал он, поняв, что я догадалась. – Один поцелуй – и огонь в моей крови какое-то время будет считать, что мы женаты. Будет считать тебя своей.
– Вик… Я…
– Не так уж это страшно. Ну, решайся.
– Ты неисправим, Вик…
Он смотрел на меня без улыбки, и я вновь почувствовала холод, пробежавший по венам. Что, если он вновь потеряет над собой контроль? Но и выхода у меня другого нет. Неужели придется?
– Кора, один поцелуй. Пусть у меня останется что-то, о чем я буду вспоминать.
Если Вик чувствует то же, что я, думая про Рана, то этот поцелуй, один-единственный, я, наверное, смогу ему подарить. Чтобы он смог отпустить меня и идти дальше.
– Поцелуй меня, Вик, – прошептала я.
– Ты просишь?
– Я прошу.
Вик поднялся на ноги и подал мне руку, помогая встать с дивана. Взял меня за подбородок, заставляя поднять голову. Я зажмурилась.
– Кора, посмотри на меня.
Он тихонько подул мне в лицо, и я невольно посмотрела на него. У Вика глаза были зелеными, как весенняя листва. Кажется, я впервые видела их так близко. Он начал склоняться надо мной, но я невольно отпрянула. Нет, нет. Не могу. Это ведь все равно что предательство.
– Это не предательство, – сказал Вик, словно услышал мои мысли. – Считай это спасением. Может, этот поцелуй будет единственным, что удержит меня однажды на краю пропасти.
И, устав ждать, пока я решусь, он притянул меня за плечи и впился поцелуем в рот. Поцелуй этот обжигал, как и пламя, что взметнулось вокруг. Я чувствовала жар, но не сгорала. Я не любила Вика, но, видно, одной его любви ко мне было достаточно, чтобы обмануть огонь.
Мы давно должны были переместиться, но Вик все не отпускал, сжимал в объятиях, жадно ласкал мои губы, а когда я попыталась отодвинуться, только сильнее стиснул.
– Вик, отпусти… – Я из последних сил уперлась ладонями ему в грудь.
Пламя вокруг нас ревело и бушевало. Я еще никогда не видела таких яростных порталов. Я даже не знала – где мы сейчас: еще дома, или уже в замке Маринер, или, может быть, зависли между небом и землей.
– Пожалуйста, отпусти. – Я уже чувствовала, что от его пальцев останутся синяки. – Ты ведь обещал. Мне больно!
– О, Кора…
Вик с трудом разжал руки, отступая. Пламя осело, на прощание лизнув мои ноги горячим языком. Мы стояли в зимнем пустом саду замка Маринер.
– Думаешь, сможешь его вернуть? Наивная девочка. Эти древнейшие ископаемые, такие, как семейка Маринер, думают только о чистоте своей крови, а всех, кто выбивается хоть чем-то, готовы выкинуть в мусор. Ни ты, ни я им не нужны.
– Я сама принадлежу к древнейшей фамилии, Вик! – запальчиво крикнула я, не желая смиряться со сказанным, хотя в глубине души понимала – звучит грубо, но это правда.
– Да? – ухмыльнулся он. – И какая судьба тебя ждет? Будешь пылиться на чердаке, как я понимаю? Стареть и покрываться пылью?
Я отступила на шаг. Мне хотелось закрыть уши и не слушать. Убежать и навсегда забыть об этом разговоре. Его лицо, пока говорил, исказилось от злости, но вот он посмотрел на меня и смягчился. Протянул руку и поправил выбившийся локон – осторожно заправил за ухо. Кончики пальцев скользнули по моей щеке.
– Иди, Кора Флогис. Пусть тебе сопутствует удача.
– Спасибо, Вик…
Вот никогда бы не подумала, что однажды скажу ему спасибо. Я развернулась и побежала ко входу – сейчас мы находились в дальней части сада. Я ни разу не обернулась, но, думаю, он так и стоял, глядя вслед.
Сад, такой яркий и пышный осенью, сейчас, в конце зимы, потерял всю свою прелесть. Голые деревья напоминали скелеты, клочки травы, кое-где пробившиеся в проталинах, были похожи на седые волосы.
Центральный ход оказался заперт, быть может, для того, чтобы никто из незваных гостей не сумел проникнуть на свадьбу. Но я знала, как пройти через черный ход: сквозь кухню, а после наверх по лестнице для слуг. Сколько раз мы с Раном пробирались здесь, чтобы похитить немного хлеба, сыра и ветчины, а потом съесть их, сидя на крыше.
Мне повезло: по пути я не встретила слуг. Кухня еще хранила в себе запахи праздничных блюд, гора немытой посуды была свалена в тазу. Видно, слуги поднялись наверх, чтобы подсмотреть тихонько, как молодой господин и его невеста станут произносить клятвы.
Я поднялась на первый этаж и кралась по коридору в сторону гостиной, откуда едва различимо доносились музыка, обрывки голосов и смех. Все еще представляют гостей! Я успела!
Я шла и мысленно видела, как вбегу сейчас, ворвусь в эту нарядную толпу в своем стареньком домашнем платье, совсем еще детском, с фонариками на рукавах. Все замолчат, удивленно на меня глядя. «Кора, что ты здесь делаешь?» – воскликнет папа. Я ничего не стану объяснять. Я молча подойду к Рану и сорву с него этот проклятый амулет. А дальше – будь что будет.
Я почти дошла, когда из бокового коридора прямо на меня вышла Рина Маринер, в руках она несла кувшин с водой. Когда клятвы будут произнесены, родители Рана польют молодоженам на руки, а Ран и Вита умоют лицо, и это будет означать, что брак состоялся.
– Кора… – прошептала она, мгновенно побледнев. – Кора, стой!
Я прижалась к стене и стала медленно отступать в сторону зала. Я не увидела, что за моей спиной оказалась дверь в одну из комнат, а госпожа Маринер не замедлила этим воспользоваться – она быстро втолкнула меня в помещение, оказавшееся людской, и зашла следом.
Несколько долгих секунд мы в упор смотрели друг на друга, и никто не хотел отводить взгляд. В конце концов Рина Маринер опустила голову.
– Кора, ты очень хорошая, замечательная девочка. Поверь, лучшей невесты нашему сыну я не могла бы желать, если бы…
– Если бы я не была пустышкой, – закончила я за нее. – Да, знаю. Но у меня только один вопрос к вам, госпожа Маринер: Ран знает, что за амулет он носит на груди? Он все это время думал, что не умеет любить, что это какой-то изъян, что у него отсутствует часть души. Очень переживал. А оказывается, любящая мама преподнесла ему этот подарок!
Никогда еще я не позволяла себе разговаривать с людьми старше меня в таком тоне, но сейчас у меня в груди все кипело от возмущения.
– Ты знаешь, – тихо сказала она. – Откуда?
– Не важно! Что это за магия?
– Земляная магия. Ран так любил лабиринт нашего старого замка, что без труда поверил в то, что амулет призван защитить его от обвалов. Но защита не главное. Этот амулет называется «Каменное сердце». Он не позволяет испытывать любовь, влечение, страсть. Ничего из того, что возникает между мужчиной и женщиной… Я всего лишь хотела его уберечь, Кора! Мне жаль, что цепочка разорвалась в такой неподходящий момент. Мне жаль, что Ран не удержался. Мне жаль, что ты любишь его и страдаешь сейчас. Но прошу – оставь его. Он успокоится со временем, он будет счастлив!
– Думаете, если замените одну рыженькую девочку на другую – Ран не заметит подмены? Хорошего же вы мнения о своем сыне. Вы видели, что с ним творится? Он на призрак похож. А вы…
Я сжала кулаки, а Рина вдруг кинулась ко мне, схватила за обе ладони. Ее руки были влажными от пота, словно госпожа Маринер до смерти боялась. Не меня, а того, что я могу сделать.
– Кора, девочка. Умоляю! Хочешь, я встану перед тобой на колени? Отпусти его. Какая судьба его ждет, если он женится на тебе? Великому роду придет конец. Отец этого не переживет.
В ее глазах плескалось отчаяние.
– Все мои дети умерли, едва родившись, – прошептала она. – Ран единственный, кто остался. Не забирай его у меня…
В ее взгляде я увидела отголосок той боли, которая и меня прожигала насквозь. Но она – его мать. Она родила его. Имею ли я право разрушать семью?
Я застыла, словно окаменев. А Рина вдруг стала медленно опускаться на пол, к моим ногам. Мама Рана, госпожа Маринер, хотела встать передо мной на колени.
– Остановитесь! – крикнула я.
Сжала пальцами виски.
– Я уйду! Хорошо! Я уйду! Пусть только он будет счастлив!
Я обошла женщину, которая, обессилев, сидела на каменном полу. Она даже не повернула головы вслед за мной. Рина Маринер была раздавлена. И все же получила то, о чем так просила, – я ухожу.
Дверь в комнату оказалась приоткрыта, и я мельком увидела бледное личико Виты, которая с ужасом наблюдала за нами. Как давно она здесь? Что она слышала? Она качнула головой, будто не веря своим глазам, а потом просто убежала – я услышала стук каблучков по каменным плитам.
Не важно. Уже все не важно.
Я не помню, как я снова оказалась в саду. Не помню, о чем я думала в эти секунды. Только одна мысль билась на поверхности – это все по-настоящему, пути назад не будет, я его потеряла. Я отказалась от него!
Я шла по темному рыхлому снегу, не разбирая дороги, ничего не видя перед собой, надеясь только спрятаться ото всех. Помню, как раздвигала руками колючие ветки кустарников, а потом запнулась о корень и упала прямо на белесые кустики прошлогодней травы, на бурые мокрые листья.
В груди росла и ширилась черная воронка. Еще немного, и темнота полностью поглотит меня.
Но вдруг черноту прошили яркие нити. Алые, желтые, белые, оранжевые – и тело обожгло огнем. А вслед за ними синие – и я словно напилась колодезной воды. Зеленые – ветер придержал меня за руки, мягко опуская на землю. Черные – земля расступилась и нежно приняла меня в свои объятия.
Уже теряя сознание, я услышала внутри себя знакомый голос: «Ты справилась, преемница…»
* * *
И, конечно, я не могла видеть то, что случилось позже. Мне рассказали об этом сестры. И не только они. Об этом потом еще долго ходили разговоры.
Вита, отлучившаяся на минутку из гостиной, вернулась странно бледная. Она хотела подозвать Рана, однако гости, соскучившиеся по невесте, в преддверии торжественных клятв и уже разгоряченные напитками, запротестовали:
– Куда это ты уводишь жениха? Рановато еще. Но вот один поцелуй, наверное, украсть можно! Да, Молинар?
Отец жениха добродушно махнул рукой:
– Можно. Сейчас вернется Рина, и будем начинать церемонию.
– Поцелуй! Поцелуй! – со всех сторон раздались голоса.
Вита неловко пошла вперед, господин Маринер подтолкнул Рана к ней навстречу.
– Ран… – начала Вита, оглядываясь, но ее тихий голос утонул в гуле других голосов.
Вита протянула руки, коснувшись шеи жениха, и со стороны это выглядело так, будто она хочет прижать его к себе покрепче. Но тут случилось нечто неожиданное: вместо поцелуя Вита накрутила на пальцы цепочку, на которой висел амулет, и дернула, срывая его.
Амулет с лабиринтом остался в ее руках, а Ран покачнулся, едва устояв на ногах. Он оглядывался с видом человека, который только что очнулся от тяжкого сна. Скользнул взглядом по притихшим гостям, нашел глазами отца.
– Приношу всем свои извинения, – произнес он отчетливо и довольно резко. – Свадьба сегодня не состоится.