Характеристика причастия как именной формы глагола

Характеристика супина как именной формы глагола.
Предпосылки формирования супина в древнейших дешифрованных языках
Супин – глагольное имя субстантивного характера, объем синтаксических функций которого ограничен. Обычно он используется только для передачи значения цели или намерения совершить действие. В некоторых индоевропейских языках эта форма не употребляется, а в других супин фиксируется в более древнем состоянии языка. Предпосылки для формирования супина можно отметить в шумерском языке.
В шумерском языке с целевым значением индоевропейского супина и семитского именного инфинитива сопоставимо глагольное имя, оформленное суффиксом -ed и показателем местно-направительного падежа -e: en-e nam- -na (nam- -ani-ak) tar-re- (tar-ed-e) En- l mu-un- s – – «Владыка побеспокоил Энлиля, чтобы решить судьбу своего города.
Супин в древних и новых индоевропейских языках:
типологический обзор
Супин встречается лишь в некоторых индоевропейских языках, преимущественно в древнем их состоянии хеттский (анатолийская ветвь), прусский, старославянский (балто-славянская ветвь), латинский (италийская ветвь). Как правило, супин представляет собой застывшую форму Винительного падежа древнего глагольного имени и употребляется в основном при глаголах движения указания на цель или намерение совершить действие. Основные показатели супина – окончания -t, -tt, -it, -tum, -tu. (В хеттском языке показатели супина отличаются от других языков).
В определении статуса глагольных имен хеттского языка нет единого мнения по вопросу, сколько и какие глагольные имена существуют в этой грамматической системе.
Относительно супина существуют две основные точки зрения. И. Фридрих определяет здесь две формы супина. Супин I – глагольное имя на - anzi, обычно употребляется для выражения значения цели: s anzi uizzi – «Солнце (царь) придет, чтобы напасть». Но у этой формы встречается не только целевое употребление: AMARHIA anzi - i – «телят приносить в жертву я заканчиваю». Эта же форма в сочетании с глаголом «быть» приобретает герундивное значение долженствования: NINDA.KUR4.RA anzi NU. L – «хлеб не должно разламывать». Супин II на - an в некотором роде аналогичен латинскому причастию будущего времени и выражает значение намерения: pe an - i – «давать собираюсь». В.В. Иванов выделяет в хеттском языке только одну форму супина на - an, который употребляется только в аналитических конструкциях со значением начала действия.
В старославянском языке супин, вероятно, представляет собой наследие общеиндоевропейского праязыка. Это именная форма, образованная от глагольной основы посредством суффикса -т. Супин склонялся по типу имен на - , но, как и инфинитив, еще в дописьменную эпоху застыл в форме единственного числа среднего рода Винительного падежа. По мнению А.М. Камчатнова, это произошло потому, что супин употреблялся только в качестве прямого дополнения при глаголах движения и передавал значение цели действия: посълавъ и умытъ сѧ. В поздних старославянских текстах супин стал выходить из употребления, заменяясь формами инфинитива. Постепенно супин был утрачен во всех славянских языках (в сербском в дописьменную эпоху, в чешском – к XVI в., в русском – к XIV в.) и сохранился только в словенском и нижнелужицком языках.
Латинский супин представляет собой третью словарную форму глагола, которая образуется от первичного глагольного корня с помощью суффикса -tu-. Это глагольное имя имеет только две падежные формы Винительного и Отложительного падежей, которые называются в грамматиках супин I и супин II.
1) Супин I – это застывшая форма Винительного падежа на -tum, которая употребляется при глаголах движения для указания на цель действия: venio ornatum – «иду (чтобы) украшать». Именно эта форма аналогизируется с формами супина в других индоевропейских языках. В семитских языках супину I по большей части соответствует начальная форма именного инфинитива (например, в иврите она пишется с предлогом -le, определяющим ее целевое значение).
2) Супин II – это застывшая форма Отложительного падежа на -tu. Эта форма имеет более ограниченное употребление; она используется в качестве дополнения при некоторых прилагательных, например, jucundus – «приятный», facilis – «легкий» и т.п., и уточняет, в каком отношении реализуется значение прилагательного labor facilis factu – «легкая для выполнения работа».
В прусском языке супин не всегда выделяется в особую категорию глагольных имен, но некоторыми исследователями рассматривается отдельно от инфинитива. Причина этого кроется в том, что прусский супин имеет те же окончания, что и инфинитив: -tun, -ton, и, как в старославянском языке, обладает схожими с инфинитивом синтаксическими функциями. Поскольку балтийские и славянские языки довольно близки друг другу по ряду грамматических характеристик, то можно предположить следующее. Прусский супин представляет собой более раннюю форму Винительного падежа древнего глагольного имени субстантивного характера, указывающего на цель действия: daton – «чтобы дать». Эта форма со временем утратила уникальность своего значения и слилась с более гибким в синтаксическом отношении инфинитивом, представлявшим собой застывшую форму Дательного падежа древнего глагольного имени.
Из современных языков, которые освещаются в данном исследовании, супин зафиксирован в литовском, латгальском (балто-славянская ветвь), шведском (германская ветвь), румынском (романская ветвь) языках.
В литовском языке супин сохранился только в восточноаукштайтском диалекте, где он совпадает с формой 3-го лица сослагательного наклонения: ti (инф.) – «нести», (супин) – «чтобы нести». Следами супина (который, вероятно, как и в старославянском языке, первоначально употреблялся рядом с инфинитивом, а позже объединился с ним в одну форму) можно считать наличие целевого значения у литовского инфинитива. По формообразующему аффиксу литовский супин можно считать застывшей формой Винительного падежа древнего глагольного имени.
В латгальском языке супин от невозвратных глаголов имел показатель tu: kostu – «сгребать (сено)», autu – «косить»; и показатель - s от возвратных глаголов: s – «соревноваться в беге». Супин здесь, как и во многих других индоевропейских языках, употреблялся вместо инфинитива при обозначении цели действия: mu na autu – «Иду сено косить».
В некоторых языках в качестве эквивалента супина употребляется инфинитив. Например, в талышском языке (иранская ветвь) грамматическая форма супина отсутствует, но в функции супина может употребляться инфинитив. При этом он передает значение намерения или цели действия: m
– «я прикажу набить (соломой)», be
– «он ушел ловить рыбу», mon ai – «мы пошли его убивать». В древненовгородском диалекте русского языка (балто-славянская ветвь), в берестяных грамотах супин не встречается, но «не представлены и сами контексты, где заведомо требовался бы супин. Что касается примера «а ты ко мни нь ѧвишисѧ коуни шити ношю» [XIV], то не известно, требовал ли глагол «ѧвишисѧ» супина.
В современном русском языке супин полностью заменен инфинитивом. В итальянском языке (романская ветвь) инфинитив с предлогом a употребляется после глаголов со значением движения или состояния: andiamo a mangiare – «пошли поедим». В этом случае инфинитив выступает как эквивалент супина, который еще встречался в классической латыни, но постепенно выходил из употребления.
В исследуемых здесь семитских языках форма супина не зафиксирована.

Эквиваленты данного индоевропейского глагольного имени в семитских языках библейских текстов можно выявить в результате сопоставительного анализа примеров.