Фирдоуси. Шах-наме Миниатюра из рукописи «Шах-наме»

Письмо Гуждахама шаху Кавусу

Когда Сухраб уехал, Гуждахам

Позвал писца и сел с ним рядом сам.

Свои несчастья шаху описал он,

И с опытным гонцом письмо послал он.

В письме сказал он: «Мы, твои рабы,

Здесь терпим гнев неведомой судьбы.

Туранцы, что напасть на нас не смели,

Пришли под крепость, морем зашумели.

Вождь этих войск, затмивших полдня свет,

Юнец, едва ль четырнадцати лет.

Но ростом он невиданно огромен,

Он силой исполинской неутомен.

Его, как дуб индийский, крепок стан.

Льва породил могучего Туран.

Он богатырской палицей играет,

Разящий меч в руке его сверкает.

Что кручи гор ему, что глубь морей?

Подобных в мире нет богатырей.

Как лев средь ланей, в ратной он ловитве,

Сильнейшего сразить он может в битве,

Он может демонам противостать.

Богатыря того Сухрабом звать.

Подобье он Рустама Тахамтана,

Похож на ветвь из дома Наримана.

Не знаю, кто отец его и мать,—

Как у Рустама, мощь его и стать.

Когда пришел он, ради бранной чести,

Привел к нам войско, жаждущее мести,

Хаджир, непобедимый богатырь,

С ним выехал на бой в степную ширь.

Ему навстречу, на коне могучем,

Сухраб летел, как молния по тучам,

Быстрей, чем запах розы — от ноздрей

До мозга,— мысли пламенной быстрей.

Хаджира сбил с седла с такой он силой,

Что это всех смотревших изумило.

Теперь Хаджир в оковах и в плену...

Кто горечи измерит глубину?

Видал я витязей туранских в деле,

Но о подобном не слыхал доселе.

Рустаму он подобен одному,—

Быть может, равен лишь Рустам ему.

На всей земле найдешь ему едва ли

Противоборца, кроме сына Заля.

Здесь, кто против него ни выступал,

Отважнейших он в плен арканом брал.

Хоть он могуч, но духом он не злобен,

Огромный конь его горе подобен.

Когда он скачет, до неба пыля,

Горам прощает тяжесть их земля.

Подумай о стране, миродержавный,

Чтоб не постиг и вас удел бесславный!

Пускай сюда твои войска идут,

Не то — столпы величия падут.

Теперь не время мир вкушать беспечный,

Он может обложить нас данью вечной.

Коль вовремя его не удержать,

Нам радости и счастья не видать.

Когда бы ты его увидел сам,

Сказал бы ты — он юный всадник Сам.

И если ты теперь нам не поможешь,

Всех нас погибшими считать ты можешь.

Не отсидимся мы в своих стенах,—

Сегодня, завтра рухнут стены в прах.

Поэтому мы ночью замок бросим,

Приют в Иране оказать нам просим.

Меня давно ты знаешь, я не лгу,

Но жертвовать я войском не могу.

Нас не укроют стены крепостные,

Ворота перед ним падут стальные».

Письмо он кончил, приложил печать,

Велел гонца надежного призвать.

Сказал: «Скачи быстрей, чтоб утром рано

Ты был далеко в глубине Ирана».

Посланье спрятал тот гонец на грудь,

Сел на коня, помчался в дальний путь.

Под крепостью был тайный свод подземный,

Вел из него далеко ход подземный.

Тем ходом, по неведомым путям,

В ночи ушел с семьею Гуждахам;

И войско все, по потайному ходу,

Из крепости он вывел на свободу.
Миниатюра из рукописи «Шах-наме» XVI века.