Фирдоуси. Шах-наме Миниатюра из рукописи «Шах-наме»

Сиявуш снова идет на женскую половину

Так ночь прошла, и над землей опять

Светило утра начало сиять.

Воссела Судаба на трон старинный,

Пылали кровью на венце рубины.

Велела, чтоб нарядным цветником

Расположились дочери кругом.

Затем Хирбаду молвила царица:

«Царевичу вели ко мне явиться.

Для матери,— скажи ты,— потрудись,

Ей хочется взглянуть на кипарис».

Придя туда, где жил царевич славный,

Ему принес известье добронравный.

Впал Сиявуш в отчаянье, едва

Услышал он лукавые слова.

Он способов искал, чтоб уклониться,

Но опасался: в гнев придет царица.

Он величаво к Судабе вошел,

Ее венец увидел и престол.

Царица встретила его степенно,

Сложила руки на груди смиренно,

Красавиц к Сиявушу привела,—

Не знали те жемчужины сверла!

Между собою девушки шептались,

Не смели на него смотреть, смущались.

Они ушли, и каждая из них

Надеялась, что он — ее жених.

Когда ушли, воскликнула царица:

«Ты долго будешь предо мной таиться?

Скажи мне слово, помыслы открыв.

О богатырь, как пери, ты красив!

Едва лишь взглянет на тебя любая.

Сойдет с ума, любви твоей желая.

Внимательно взгляни на дочерей:

Какую хочешь ты назвать своей?»

Молчал царевич. Судаба сказала,

Освободив лицо от покрывала;

«О, если б юный месяц и заря

Могли увидеть нового царя!

О, если б ты в союз вступил со мною,

Ко мне пришел бы с легкою душою!

Мы клятвою скрепили б договор...

Но почему ты потупляешь взор?

Когда уйдет из мира царь великий.

Ты памятью мне будешь о владыке.

Перед тобой, красавец, я стою,

Тебе и плоть и душу отдаю.

Твои желанья выполню без счета,

Сама хочу попасть в твои тенёта».

Приблизила уста к его устам,

Бесстыжая, забыла всякий срам.

Не ожидал царевич поцелуя,

Он покраснел, стыдясь и негодуя.

«Меня,— подумал,— искушает бес,

Но мне поможет властелин небес.

Вовек не оскорблю отца обманом,

Не заключу союза с Ахриманом.

Но если буду холоден — вскипит

Ее душа, утратившая стыд.

Она тайком ловушку мне расставит,

Властителя поверить ей заставит.

Не лучше ль будет, если госпожу

Я мягкими словами ублажу?»

Тогда сказал царевич: «Несравненной,

Тебе подобных нет во всей вселенной.

Тебя сравнить возможно лишь с луной,

Ты только шаху можешь быть женой.

А для меня и дочь твоя — награда,

Иной супруги мне теперь не надо.

Об этом доложи царю страны,

А мы его решенья ждать должны.

Я дочь твою хочу, союз скрепляю,

Тебе в залог я слово оставляю;

Женюсь на ней — даю тебе обет,—

Лишь нынешних моих достигнет лет».

Сказав, ушел царевич светозарный,

Пылала страсть в ее душе коварной.

Когда явился царь в покой жены,

Взглянула на властителя страны,

Поклон ему отвесила сначала,

О деле Сиявуша рассказала;

«Я собрала месяцеликих дев,

А он, моих красавиц оглядев,

Сказал, что дочь мою возьмет он в жены,

Других не выбрал сын, тобой рожденный».

Возликовал от этих слов Кавус,

Как будто с небом он вступил в союз!

Раскрыл сокровищницы, кладовые,

Достал парчу и пояса златые,

Богатствами наполнил мир земной:

Любой подарок целой был казной.

Сказал жене: «Я слово не нарушу.

Сокровища вручишь ты Сиявушу.

«Их мало, — скажешь сыну в нужный час,—

Их надо увеличить в двести раз».

Взглянула мрачно на него царица

Подумала: «Мне надобно решиться.

Должна я хитрость применить и ложь,

Ведь каждый способ для меня хорош.

А если не понравлюсь Сиявушу,

То клевету я на него обрушу».
Миниатюра из рукописи «Шах-наме» XVI века.