Фирдоуси. Шах-наме Миниатюра из рукописи «Шах-наме»

Рустам и Исфандиар
Перевод В. Державина 
Восхваление Исфандиаром своего рода 

Умолк Рустам. Исфандиар поднялся

И, как апрель прекрасный, рассмеялся.

От тех речей Рустамовых огнем

Он запылал. Вскипело сердце в нем.

Сказал: «О битвах и трудах Рустама

Внимал я жалобам в словах Рустама,

Теперь послушай о моих делах,

Как я надменных растоптал во прах.

Все помнят, как во имя веры правой{47}

Меч на Арджаспа поднял я со славой.

Я тонущего в сквернах ниспроверг,

Владычество неверных ниспроверг.

Я сын царя природного Гуштаспа,

И внук я благородного Лухраспа.

Авранди-шах — Лухраспа был отец,

Прославлен в мире был его венец.

Авранди-шах рожден был Кей-Пашином,

А Кей-Пашин был Кей-Кубада сыном,

Чей выше звезд стоял великий трон,

Кто был так щедро небом одарен.

И так до Фаридуна мы дойдем,—

Он древа Кеев древним был стволом.

Мой дед по матери, кейсар великий —

Румийских стран и западных владыка.

Тот царь кейсар от Салма род ведет,—

Могучий это, справедливый род.

А Салм был Фаридуна ветвь и плод,

А Фаридун — Ирана был оплот.

Ты у царей — отцов моих счастливых,

Вождей великих и благочестивых —

Был верным уважаемым слугой,—

Тем не хочу гордиться пред тобой!

Царями трон тебе дарован твой,

Хоть ты царям и зло творил порой.

Вниманье моему яви рассказу,

А ложь скажу — прерви рассказ мой сразу!

С тех пор как дед возвел отца на трон,

Я был бронею браней облачен:

Я воевал с врагами правой веры,

Побил неверных без числа и меры.

Когда ж меня Гуразм оклеветал{48}

И в Гумбадане узником я стал,

Вернулись орды из туранских далей,

Несчастного Лухраспа растерзали.

Тогда Гуштасп — смятеньем обуян —

Послал Джамаспа в крепость Гумбадап.

Когда Джамасп меня в цепях увидел,

Не слезы — кровь в моих глазах увидел,—

С собой привел он в башню кузнецов,

Чтоб отпереть замки моих оков.

Страх овладел послом и кузнецами,

Когда я встал и загремел цепями.

Сломал ошейник, на глазах толпы

Порвал оковы, повалил столпы.

На скакуна вскочил я вороного

И поскакал царю на помощь снова.

И от меня бежал, покинув стан,

Арджасп, туранский лев и пахлаван.

Облекшись панцирем железнобронным,

Погнался я за тигром разъяренным.

Мир не забудет подвигов моих;

Я дивов истребил и львов степных.

Взял Руиндиж и на стенах крутых

Настиг врагов и уничтожил их.

Чьи столь великий труд свершали руки?

А что там вынес я! Такие муки

Не испытал онагр, голодным львом

В пустыне раздираемый живьем!

Акула стольких мук не выносила

В тот час, как крюк смертельный проглотила!

Был медностенный замок на скале,

Тонувший в облаках, в небесной мгле.

Шли Фаридун и Тур туда с войсками.

Но неприступен был за облаками

Оплот язычников на кручах скал.

А я пришел — их ужас обуял!

Я взял тот грозный замок на вершине,

Разбил кумиры в капище твердыни.

На жертвенниках мной огонь зажжен,

Что был Зардуштом с неба принесен.

Нигде теперь врагов Ирана нет!

Ни войск, ни шаха у Турана нет!

Вернулся я, прославленный в боях,

В Иран, где правит величавый шах.

Но, вижу, затянулись речи наши.

Вина ты жаждешь — так подымем чаши!»