Эльчин Сафарли Дом, в котором горит свет

45. В эти счастливые дни очень не хватает
тебя
Флора,
с Орели, Галимом и Нуаж готовим морковный джем. Остальная часть семейства
бегает по городу, выбирая помещение под кафе, завтра к ним подключимся.
Я рада, что сблизилась с Орели. С ней словно домой приходишь.
Она рассказывает, как пять лет моталась по архивам, даже съездила в Петербург,
чтобы восстановить семейное генеалогическое древо. «Оказалось, это как узелок:
взялся за кончик – начинаешь распутывать клубок».
Из распахнутого окна обрывками доносятся голоса рыбаков, поющих о свободе, – в
это время они обычно возвращаются к берегу.
«У меня слишком плотное представление о семье, как сказала мне однажды
приятельница-психолог. Мол, это прекрасно, особенно сейчас, в век, когда
устоявшиеся ценности теряют актуальность, и одновременно сложно, потому что
семья – живой организм, в ней все разные; и женщине с таким трепетом к
родственным узам нелегко быть в семье, создавать в ней новое и одновременно
сохранять традиции».
Вынимаю из фольги запеченную морковь, раскладываю на подоконнике, чтобы
быстрее остыла. Чуть позже очищу от кожицы, пропущу через мясорубку. «Плотные
представления о семье. Звучит серьезно. Как это?» Орели смеется, делает грозную
мину, вздымает половник, которым мешала сироп из сахара и специй (в нем
проварим морковное пюре):
«Мужчин, которые в меня влюбляются, я превращаю в пятнистых жаб, детей – в
писклявых кукол, а родню под угрозой чесотки заставляю собирать жемчуг со дна
холодного океана… А если серьезно, семья не терпит равнодушия и эгоизма,
отсутствия громких споров и альбомов с размытыми фотографиями, пренебрежения
застольями и беспричинными объятиями. Хорошо, когда семья – источник душевного
комфорта, а не раздражения и недосказанности».
Галим приносит мешочки со специями. Один из них, с палочками корицы, в зубах у
Нуаж. Любимая помощница чувствует себя гораздо лучше.
«Ох, Ори, перекормить бы твоего психолога кислыми леденцами до изжоги!
Никакой плотности в твоем отношении я не вижу. Разве что в нашем джеме, но и в
этом нет ничего страшного, добавим меньше агар-агара».
* * *
– Утром я получила от него букет пионов с запиской: «Оставайся со мной

---

навсегда». С того дня мы живем вместе уже шестой год, и ни одной ночи не засыпали
друг без друга. Серьезно. Это не сказка об идеальных отношениях, это история о
выборе, сделанном в пользу любви, а еще о том, что мы работаем, отдыхаем и не
отдыхаем вместе.
– Прости, а как тебе жилось до встречи с Мишелем? Ты чувствовала приближение
встречи?
– По-разному жилось, Ани. И хорошо, и не очень. Но с юных лет я ощущала некое
отсутствие. Не пустоту, не недостаток, а именно отсутствие. Не гнетущее, не
болезненное… Как любимый дом без зеркала, в которое можно посмотреть и увидеть
себя настоящую, без всего наносного.
– Понимаю, о чем ты, Ори.
– Я взрослела и понимала, что узнать себя можно только через людей. Мы и есть
зеркала друг для друга… Я не чувствовала, а именно знала, что встречу такого
человека. В меня будто вшили преобразователь с верой, активизирующийся в
отчаянные моменты жизни.
– Всем бы женщинам такой датчик!
Флора, в эти счастливые дни очень не хватает вас. Но есть мысли и строки – в них
мы вместе. Еще напишу.
Люблю,
Ани

---