Эльчин Сафарли Дом, в котором горит свет

33. Живи сердцем
Флора,
у нас зима. Прости, что давно нет писем. Не хочется ни писать, ни говорить.
Гуляем с Галимом по заснеженной набережной, кормим бездомных собак, которые с
наступлением холодов чаще приходят к домам, где горит свет. Второй день у нашего
порога сидит собака с кудрявой бежевой шерстью. Когда она закрывает глаза и
поджимает под себя лапы, то сливается со снегом. Галиму собака напомнила облако,
поэтому мы назвали ее Нуаж
[29]
и забрали домой. Купили бежевый коврик – теперь
ее место у окна с видом на море.
Первые четыре дня Нуаж отсыпалась, будто вернулась с дальней дороги. Вставала
только попить воды, поесть, раз в день на пару минут выбегала на улицу. Галим
ложился рядом с Нуаж, напевал ей песни, услышанные нами в дыхании моря. Вчера
была «Aline»
[30]
Кристофа. «Я нарисовал на песке ее нежное лицо, которое мне
улыбалось… А потом на этом пляже прошел дождь»
[31]
. Нуаж, приоткрыв глаза,
слушала малыша, облизывая его нос. Как хорошо, что Нуаж нашла свой дом рядом с
нами. Дома спится лучше всего. Крепко, спокойно, как под материнским крылом.
Ох, мама… Флора, если ты можешь спародировать хлопки голубиных крыльев, до
сих пор мечтаешь заглянуть за линию, где небо и земля соединяются, если рис у
тебя всегда переварен – не удивляйся, это от твоей прабабушки.
Моя мама всю жизнь работала швеей, ее задорный смех помнили соседи всех
домов, в которых мы когда-либо жили; она не изменяла вишневой помаде и
прекрасно танцевала танго. «Это не танец, Ани, а мироощущение». Мама не была
замужем, и я ни разу не почувствовала, что она об этом жалеет. «На том свете меня
вряд ли спросят, сколько мужчин было в моей жизни. Но наверняка спросят, каким я
была человеком и как людям жилось со мной. Пусть я буду жалеть, что чего-то не
сделала, чем сокрушаться, что что-то попробовала».
Мамы не стало, когда мне исполнился двадцать один. Она не проснулась утром.
Рядом с ее кроватью, как всегда, лежал пакетик трюфелей с ликером в фисташковой
обсыпке. Накануне ездили с ней на цветочную ферму за гортензиями (она и туда
поехала на каблуках). С охапкой розовых и голубых цветов вскочили в трамвай.
На пересечении улиц Несгорающих Свечей и Пятой Параллельной мама сказала
слова, которые я не забуду никогда. «Птичка моя, счастье – это момент совпадения с
самим собой. Когда ничего не играешь, ничего не придумываешь, когда живешь
сердцем. Особенный путь есть у каждого из нас. И каждый из нас особенный. Нет
второй такой, как ты, Ани».
Спи спокойно, мама.

---

Люблю,
Ани

---