Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости (сборник)

 
На пороге надежды
 
По словам Евгении Красновой, любить можно одну книгу, максимум – две или три;
если больше, то это своего рода неразборчивость в связях. Тому, кто везде заводит приятелей,
незнакома настоящая дружба, а те, для кого книга – предмет потребления, не умеют хранить
верность. Ведь любимый роман – это тоже друг: читая и перечитывая, ты узнаешь его все
ближе. Ты принимаешь его таким, каков он есть: разве можно оценивать друга? Монтеня
однажды спросили, почему он дружил с писателем Этьеном де Ла Боэси (вопрос, который
задают на вечеринках, как будто ответ на него вообще существует и именно ты должен его
знать). Монтень ответил в своем духе: “Parce que c’etait lui, parce que c’etait moi” (“Потому
что он – это он, а я – это я”). Так же и Евгения объясняет, почему любит ту, единствен-
ную, книгу: “Потому что она – это она, а я – это я”. Один раз Евгения даже повздорила со
школьным учителем: тот начал анализировать ее обожаемый роман, и девочка не выдержала.
Можно ли стерпеть, когда твоего друга разбирают по косточкам? Да, Евгения была очень
упрямым ребенком!
Так крепко Евгения сдружилась с романом Дино Буццати “II deserto dei tartari”, кото-
рый во времена ее детства был известен многим читателям в Италии и Франции, но о кото-
ром, как ни странно, не слышал никто из ее американских знакомых. На английский язык
название книги переведено как “The Tartar Steppe” (“Татарская степь”), хотя точнее было бы
– “The Desert of the Tartars” (“Пустыня татар”).
Тринадцатилетняя Евгения наткнулась на “Пустыню” в сельском доме своих родите-
лей, в деревеньке в двухстах километрах от Парижа, куда из забитой вещами французской
квартиры постепенно перекочевывала их русско-французская библиотека. Девочке было так
скучно в деревне, что не хотелось даже читать. Но как-то раз после обеда она раскрыла книгу
– и провалилась в нее…