Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости (сборник)

 
Независимость в образной форме
 
В ту ночь, 19 октября 1987 года, я проспал двенадцать часов.
Трудно было сказать моим друзьям, так или иначе пострадавшим от краха, об этом чув-
стве торжества. Бонусы в те времена были во много раз меньше нынешних, но если бы мой
работодатель, “Фёрст Бостон”, и финансовая система в целом продержались до конца года,
я получил бы свой дивиденд. Иногда это называется “в ж… деньги!”, что вопреки грубо-
сти выражения означает следующее: вы можете жить-поживать как викторианский джентль-
мен, не обремененный необходимостью служить. Это психологический буфер: капитал не
настолько велик, чтобы превратить вас в никчемного богача, но достаточен, чтобы позво-
лить вам заняться чем-то другим, не особенно беспокоясь о финансовом вознаграждении. Он
защищает вас от умственной проституции и освобождает от давления извне – любого дав-
ления. (Независимость – понятие относительное: меня всегда поражало количество людей,
которых астрономические доходы превращают в совершенных лакеев, все усиленнее лебе-
зящих перед клиентами и работодателями и все больше пожираемых страстью к наживе.)
Пусть не слишком солидное, это вспомоществование в буквальном смысле слова излечило
меня от каких бы то ни было финансовых амбиций – оно взывало к моей совести всякий раз,
когда я отвлекался от ученых занятий ради материальной выгоды. Заметьте, что восклица-
ние “в ж… деньги!” отлично соотносится с восхитительной возможностью произнести эту
короткую фразу перед тем, как вы положите телефонную трубку.
То была пора, когда трейдеры, потеряв деньги, крушили телефоны. Кто-то предпочи-
тал ломать стулья, столы или еще что-нибудь, лишь бы треснуло погромче. Как-то раз на
чикагской бирже один трейдер бросился меня душить, так что четыре охранника едва его
оттащили. Он рассвирепел, потому что я залез на “помеченную им” территорию. Кто же
захочет расстаться с такой средой? Променять ее на обеды в обшарпанной университетской
столовке с замшелыми профессорами, обсуждающими последнюю кафедральную интригу?
Поэтому я остался (и по сей день остаюсь) квант-инженером и трейдером, однако устроил
свою жизнь так: работал по минимуму, но интенсивно (и с увлечением), сосредоточивался
только на высокотехнических аспектах, никогда не посещал деловых встреч, избегал компа-
нии “успешных людей”, не читающих книжек, и примерно каждый четвертый год целиком
посвящал ликвидации пробелов в своем научном и философском образовании. Чтобы посте-
пенно вынашивать мою главную идею, мне надо было стать фланером, профессиональным
медитатором, сидеть в кафе, гулять без поводка, привязанного к рабочему столу и организа-
ции, спать столько, сколько душе угодно, читать запоем и никому ничего не объяснять. Мне
требовался покой для возведения, кирпичик за кирпичиком, целой философской системы,
основанной на моей идее Черного лебедя.