Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости (сборник)

Чуть больше Допамина 
Помимо истории про правшу-мотиватора у нас есть и другие
физиологические 
свидетельства 
нашей 
врожденной 
страсти 
к
систематизации. Они накапливаются по мере накопления сведений о
действии нейротрансмиттеров, химических соединений, которые призваны
передавать сигналы из одной части мозга в другую. При увеличении
концентрации в мозгу химического соединения под названием допамин,
судя по всему, интенсифицируется системное мышление. Допамин также
регулирует настроение и питает мозговой центр внутреннего поощрения
(неудивительно, что у правшей его несколько больше в левом полушарии).
Чем 
выше 
концентрация 
допамина, 
тем 
слабее 
скептицизм 
и
соответственно тем сильнее потребность опираться на систему; инъекция
леводопы, препарата, который используется для лечения болезни
Паркинсона, 
усугубляет 
ситуацию, 
предельно 
снижая 
порог
недоверчивости. Человек становится легкой добычей разного рода
шарлатанов вроде астрологов, магов, экономистов и гадателей на картах
Таро.
В то время как я это пишу, в прессе обсуждается иск, предъявленный
пациентом своему доктору, на сумму более 200 000 долларов, которую он
якобы просадил в казино. Пациент уверяет, что прием лекарств от
паркинсонизма подтолкнул его к тому, чтобы ставить на кон сумасшедшие
деньги. Оказывается, у леводопы есть побочный эффект: у небольшого, но
все же заметного количества пациентов появляется маниакальное
пристрастие к игре. Поскольку игра на том и построена, что игроку в
случайном наборе чисел мерещится жесткая закономерность, она может
служить иллюстрацией 
соотношения между знанием и случайностью.
Она
также показывает, что некоторые аспекты так называемого знания (а в моей
терминологии “нарратива”) – это болезнь.
Я предупреждаю, что допамин меня интересует не как 
причина
усиления интерпретационной активности мозга; моя цель – донести до
читателя, что у этой активности есть физическая и нейронная подоплека и
что во многих отношениях наш разум – жертва нашего физического

---

устройства. Он узник, пленник биологии, если только мы не ухитряемся
спланировать дерзкий побег. Я подчеркиваю, что интерпретационный
процесс практически нами не контролируется. Завтра кто-нибудь может
открыть другую химическую или органическую основу нашего системного
мышления 
или 
осмеять 
мой 
пример 
с 
правшой-мотиватором,
продемонстрировав роль более сложных структур, но это не опровергнет
моей идеи: за нашим упорядоченным восприятием мира стоит биология.