Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости (сборник)

Глава 4. Тысяча и один день, или Как не быть лохом 
Не ожидали? – Хитрые методы извлечения уроков из будущего.
–
Секст всегда впереди.
– 
Главное – не быть лохом. – Давайте переедем в
Среднестан, если удастся его найти
Вернемся к проблеме Черного лебедя в ее изначальном виде.

---

Представьте 
себе 
человека, 
облеченного 
властью 
и 
чином 
и
функционирующего в структурах, где чин имеет вес, – например, в
правительственном учреждении или в большой корпорации. Это может
быть многословный политический комментатор “Фокс ньюс”, торчащий у
вас перед глазами в тренажерном зале (где невозможно не смотреть на
экран), председатель компании, разглагольствующий о нашем “блестящем
будущем”, платонизирующий врач, который категорически отрицает
ценность материнского молока (потому что лично он ничего особенного в
нем не видит), или профессор Гарвардской бизнес-школы, который не
смеется вашим шуткам. Он принимает свою образованность слишком уж
всерьез.
И, предположим, в один прекрасный день, в момент отдохновения,
какой-нибудь проказник потихоньку сунет ему в нос перышко. Как его
гордая напыщенность перенесет подобный сюрприз? Как шок от
столкновения с чем-то совершенно неожиданным и непонятным повлияет
на его важный вид? В то краткое мгновение, пока он еще не успеет взять
себя в руки, вы увидите на его лице смятение.
Я должен признаться, что очень полюбил эту невинную шутку в то
первое лето, что провел в детском лагере. Если вставить перышко в ноздрю
спящего товарища, он испытает приступ внезапной паники. Я посвятил
порядочную часть своего детства изобретению вариаций этой шалости:
вместо тонкого перышка можно скатать в тонкую длинную “палочку”
кусочек ткани. Я достаточно попрактиковался на младшем брате. Еще одна
эффектная шалость – это бросить кубик льда за шиворот человеку, когда он
меньше всего этого ожидает, например во время официального приема. В
юношеском возрасте мне, к сожалению, пришлось от таких шуток
отказаться, но я невольно вспоминаю о них каждый раз, когда мне
приходится помирать от скуки в компании жутко серьезных бизнесменов (в
темных костюмах и со стереотипным мышлением), которые теоретизируют,
что-то растолковывают или рассуждают о случайностях, пересыпая свою
речь множеством “так как”. Я выбираю одного из них и мысленно
представляю, как у него по спине соскальзывает кубик льда – или мышь,
что менее стильно, но более живописно, особенно если жертва боится
щекотки и носит галстук, который блокирует грызуну путь к
отступлению
[15]
.
Проказы бывают милосердными. Я помню, что в дни своей
трейдерской юности, когда мне было лет двадцать пять и деньги стали
доставаться легко, я любил ездить на такси и, если водитель знал по-
английски всего несколько слов и выглядел совсем понуро, давал ему сто

---

долларов на чай, просто чтобы он удивился, а я бы порадовался его
изумлению. Я смотрел, как он разворачивает купюру и смотрит на нее с
некоторым недоумением (миллион долларов сработал бы лучше, но мне это
было не по карману). Заодно я ставил простой гедонистический опыт:
приятно расцветить человеку целый день жизни таким пустяком, как сотня
долларов. В конце концов я прекратил этим баловаться; все мы становимся
скупыми и расчетливыми по мере того, как наше состояние растет и мы
начинаем относиться к деньгам все серьезнее.
Мне 
не 
нужно, 
чтобы 
судьба 
меня 
развлекала 
чем-то
сногсшибательным: обыденная реальность довольно часто заставляет
людей пересматривать прежние взгляды, и порой это выглядит весьма
захватывающе. В сущности, процесс накопления знаний основывается на
том, что традиционные представления и признанные научные теории
разносятся в пух и прах при помощи новых, противоречащих здравому
смыслу фактов, либо в микромасштабе (любое научное открытие – это
попытка породить Черного микролебедя), либо в масштабе покрупнее (как
в случае с относительностью по Пуанкаре и Эйнштейну). Ученые часто
смеются над своими предшественниками, но немногие понимают, что кто-
то посмеется над их теориями в (до обидного близком) будущем. В данном
случае мы с моими читателями смеемся над 
нынешним
состоянием
общественных наук. Надутые профессора не предвидят, что их концепции
скоро будут радикально пересмотрены – стало быть, можно не сомневаться:
их ждет большой сюрприз.