Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости (сборник)

Независимость в образной форме 
В ту ночь, 19 октября 1987 года, я проспал двенадцать часов.
Трудно было сказать моим друзьям, так или иначе пострадавшим от
краха, об этом чувстве торжества. Бонусы в те времена были во много раз
меньше нынешних, но если бы мой работодатель, “Фёрст Бостон”, и
финансовая система в целом продержались до конца года, я получил бы
свой дивиденд. Иногда это называется “в ж… деньги!”, что вопреки
грубости выражения означает следующее: вы можете жить-поживать как
викторианский джентльмен, не обремененный необходимостью служить.
Это психологический буфер: капитал не настолько велик, чтобы превратить
вас в никчемного богача, но достаточен, чтобы позволить вам заняться чем-
то другим, не особенно беспокоясь о финансовом вознаграждении. Он
защищает вас от умственной проституции и освобождает от давления извне
– любого давления. (Независимость – понятие относительное: меня всегда
поражало 
количество 
людей, 
которых 
астрономические 
доходы
превращают в совершенных лакеев, все усиленнее лебезящих перед
клиентами и работодателями и все больше пожираемых страстью к
наживе.) Пусть не слишком солидное, это вспомоществование в
буквальном смысле слова излечило меня от каких бы то ни было
финансовых амбиций – оно взывало к моей совести всякий раз, когда я
отвлекался от ученых занятий ради материальной выгоды. Заметьте, что
восклицание “в ж… деньги!” отлично соотносится с восхитительной
возможностью произнести эту короткую фразу 
перед тем,
как вы положите
телефонную трубку.
То была пора, когда трейдеры, потеряв деньги, крушили телефоны.
Кто-то предпочитал ломать стулья, столы или еще что-нибудь, лишь бы
треснуло погромче. Как-то раз на чикагской бирже один трейдер бросился
меня душить, так что четыре охранника едва его оттащили. Он
рассвирепел, потому что я залез на “помеченную им” территорию. Кто же
захочет расстаться с такой средой? Променять ее на обеды в обшарпанной
университетской столовке с замшелыми профессорами, обсуждающими
последнюю кафедральную интригу? Поэтому я остался (и по сей день

---

остаюсь) квант-инженером и трейдером, однако устроил свою жизнь так:
работал по минимуму, но интенсивно (и с увлечением), сосредоточивался
только на высокотехнических аспектах, никогда не посещал деловых
встреч, избегал компании “успешных людей”, не читающих книжек, и
примерно каждый четвертый год целиком посвящал ликвидации пробелов в
своем научном и философском образовании. Чтобы постепенно
вынашивать мою главную идею, мне надо было стать фланером,
профессиональным медитатором, сидеть в кафе, гулять без поводка,
привязанного к рабочему столу и организации, спать столько, сколько душе
угодно, читать запоем и никому ничего не объяснять. Мне требовался
покой для возведения, кирпичик за кирпичиком, целой философской
системы, основанной на моей идее Черного лебедя.