Бернард Шоу Пигмалион (Перевод П. В. Мелковой, Н. Л. Рахмановой)

Хигинс . Независимость! Это кощунственная мелкобуржуазная выдумка. Все мы, живые люди, зависим друг от друга.
Элиза (решительно встает). А вот вы увидите, завишу я от вас или нет. Если вы способны проповедовать, то я способна преподавать. Я стану учительницей.
Хигинс . Хотел бы я знать, чему это вы собираетесь учить?
Элиза . Тому, чему учили меня вы, – фонетике.
Хигинс . Ха-ха-ха!
Элиза . Я пойду к профессору Непину и предложу ему свои услуги в качестве ассистентки.
Хигинс (яростно вскакивая). Что! К этому мошеннику, к этому невежде, к этой старой каракатице! Раскрыть ему мои методы! Выдать мои открытия! Да я вам раньше шею сверну! (Хватает ее за плечи.) Слышите, вы?
Элиза (не делая ни малейшей попытки сопротивляться). Сворачивайте! Мне все равно. Я знала, что когда-нибудь вы меня ударите. (Он выпускает ее, взбешенный тем, что забылся, и отшатывается так резко, что падает на тахту на свое прежнее место.) Ага! Теперь я знаю, чем вас пронять. Боже, какая я была дура, что не догадалась раньше! Вам уже не отнять у меня моих знаний. А слух у меня тоньше, чем у вас, – вы это сами говорили. Кроме того, я умею вежливо и любезно разговаривать с людьми, а вы нет. Что? Пробрало вас наконец, Генри Хигинс! Теперь мне наплевать и на вашу ругань, и на все ваши высокопарные слова. (Прищелкивает пальцами.) Я дам объявление в газете, что ваша герцогиня – простая цветочница, которую обучили вы, и что я берусь сделать то же самое из любой уличной девчонки – срок полгода, плата тысяча фунтов. Боже, когда вспоминаю, что пресмыкалась перед вами, что вы издевались надо мной, насмехались и мучили меня, а мне достаточно было пальцем шевельнуть, чтобы поставить вас на место, – я просто убить себя готова!
Хигинс (пораженный, смотрит на нее). Ах вы наглая, бессовестная девчонка! Но все равно, это лучше, чем ныть, лучше, чем подавать туфли и находить очки, правда? (Встает.) Черт побери, Элиза, я сказал, что сделаю из вас настоящую женщину, – и сделал. Такая вы мне нравитесь.