|
часть есть точная уменьшенная копия целого.
Все это связано с общей техникой мистификации,
стремящейся максимально формализовать все, что есть
204
Р
олан
Б
арт.
М
ифологии
29 / 30
в обществе неупорядоченного. Так, если верить буржу-
азии, она не желает знать, кто прав и кто не прав в за-
бастовке; отделив одно следствие от другого и взяв лишь
то, что прямо ее касается, она утверждает, что и причи-
на ей тоже безразлична; забастовка сводится к изоли-
рованному происшествию, к частному явлению, и, пре-
небрегая его объяснением, можно тем более подчеркнуть
его скандальность. Как рабочие городских служб, так и
муниципальные чиновники абстрагированы от массы
трудящихся, как будто их внешние функции поглощают,
фиксируют в себе и в конечном счете сублимируют их
статус наемных работников. Искусственно сузив рамки
их социального положения, можно уйти от прямого
соприкосновения с действительностью и вместе с тем
сохранить блаженную иллюзию прямой причинности,
начинающейся лишь там, где это удобно для буржуазии.
От гражданина неожиданно остается одно лишь чистое
понятие пассажира, подобно тому как французские
юноши-призывники в одно прекрасное утро могут про-
снуться испарившимися, сублимированными, сведенны-
ми к своей чистой военизированной сущности, и эту
сущность будут добросовестно принимать за
естест‑
венную
отправную точку, из которой развертывается
целая универсальная логика; статус военнообязанного
становится здесь безусловным источником новой при-
чинности, и теперь уже чудовищным кажется выяснять,
а чем же обусловлен он сам; протест против этого ста-
туса никак не может являться следствием какой-то более
общей, более первичной причинности (например, граж-
данской совести), но единственно результатом случай-
ных факторов, вступивших в действие уже после начала
новой каузальной цепи, — с буржуазной точки зрения,
солдат может отказаться идти на войну только под
влиянием подстрекателей или же по пьянке, как будто
для подобного поступка не бывает иных веских причин.
В таком убеждении столько же глупости, сколько и
самообмана: ведь очевидно, что протест против того или
иного социального положения может корениться и
получать пищу лишь в сознании, отстранившемся от
этого положения.
205
I
.
М
ифологии
30 / 30
Итак, здесь перед нами вновь свирепствует эссен-
циализм. Поэтому вполне логично, что перед лицом
лживых частных сущностей забастовка утверждает
становление и истину целого. Она означает, что че-
ловек обладает тотальностью, что разные его функ-
ции солидарны между собой, что роли пассажира,
налогоплательщика или же солдата разделены слиш-
ком тонкими перегородками, чтобы препятствовать
заразительности фактов, что в обществе никто не
является посторонним другому. Буржуазия, заявляя,
что забастовка осложняет ее жизнь, сама же тем
самым и свидетельствует о связности социальных
функций, — а забастовка как раз и призвана это про-
явить; парадокс в том, что мелкобуржуазный человек
заявляет о своей
естественной
обособленности как
раз тогда, когда забастовка заставляет его склонить-
ся перед очевидностью его социальной зависимо-
сти.
АФРИКАНСКАЯ ГРАММАТИКА
В отношении африканских дел наш официальный
словарь носит, как это и можно было предположить,
сугубо аксиоматический характер. Иначе говоря, его
слова не имеют никакой коммуникативной ценности и
служат лишь для устрашения. Тем самым они образуют
собой
письмо,
то есть особый язык, призванный доби-
ваться совпадения нормы и факта, оправдывая цинич-
ную реальность благородной моралью. В более общем
смысле это язык, функционирующий главным обра -
зом как условный код, то есть слова в нем не связаны
со своим содержанием или даже прямо ему противо-
речат. Такое письмо можно назвать косметиче ским,
так как оно стремится прикрывать факты языковым
шумом или, если угодно, самодовлеющим знаком язы-
ка. Здесь я хотел бы вкратце показать, каким образом
языковая лексика и грамматика могут быть политиче-
ски анга жированы.
БАНДА (людей, стоящих вне закона, мятежников
или уголовников). — Образцовый пример аксиомати-
206
Р
олан
Б
арт.
М
ифологии
1 / 35
ческого языка. Выбор уничижительного слова служит
здесь именно для того, чтобы не признавать фактиче-
ское состояние войны, а тем самым и возможность
диалога. «С теми, кто поставил себя вне закона, раз-
говаривать не о чем». Такая морализация языка поз-
воляет свести проблему примирения к чисто произ-
вольной перемене словаря.
Когда «банда» оказывается французской, ее име-
нуют возвышенным словом
община.
ТЕРЗАНИЯ (жестокие, болезненные). — С помо-
щью этого слова проводится мысль о том, что в Исто-
рии не бывает ответственности. Состояние войны
скрадывается под благородными одеяниями трагедии,
как будто военный конфликт — это сущностное Зло,
а не зло частное и поправимое. Колониальная полити-
ка испаряется, исчезает в ореоле бессильных стенаний,
где несчастье
Do'stlaringiz bilan baham: |
