Бархударов Л. С. Б 24 Язык и перевод (Вопросы общей и частной теории перевода). М., «Междунар отношения»

телефон, радио, телевизор, 
космонавтика, рационализатор, соцсоревнование, культмассовый 
и многие другие, ныне 
хорошо известные каждому советскому школьнику. Однако никому не придет в голову 
утверждать, что русский язык, на котором говорил и писал Пушкин, менее «развитый» и 
«цивилизованный», чем современный русский язык. 
Если же говорить о количественной стороне, то в этом отношении словарный 
состав так называемых «примитивных» языков в целом ничуть не уступает словарю 
языков «развитых», ибо отсутствие в первых научно-технической и абстрактной 
терминологии компенсируется богатством и разнообразием лексики, связанной с теми 
областями жизни и деятельности, которые характерны для человеческих коллективов — 
носителей данных языков. Языки многих нецивилизованных народов характеризуются 
наличием большого количества слов и выражений, относящихся к таким сферам 
человеческой деятельности как охота, рыболовство, земледелие; в них изобилуют такие 
слова как названия различных животных, растений, орудий труда и пр., многие из 
которых вообще неизвестны народам, говорящим на «цивилизованных» языках. Все 
разговоры о народах и языках, в словаре которых насчитывается якобы всего лишь 
несколько сот слов, — сплошная выдумка; хотя количество слов в лексиконе даже одного 
человека, а тем более целого народа, определить с точностью крайне трудно, все же мы 
можем вполне определенно утверждать, что в количественном отношении между 
словарным составом так называемых «развитых» и «примитивных» языков нет никакой 
принципиальной разницы. 
Еще один аргумент, к которому иногда прибегают сторонники теории неравенства 
языков — это утверждение о том, что в словаре «неразвитых» языков якобы изобилуют 
слова с узкими, конкретными значениями и в то же время отсутствуют слова 
обобщенного, абстрактного значения. Действительно, иногда в так называемых 
«экзотических» 
21 

---

языках наблюдается явление, которое, на первый взгляд, подтверждает это положение: 
так, в бушменском языке, по свидетельству специалистов
1
, отсутствует глагол со 
значением 'переносить' вообще, но имеется большое количество слов, обозначающих 
различные способы переноски – на голове, на спине, на плече, на конце палки, 
переброшенной через плечо, на руках и т.д. Однако делать на этом основании заключение 
о «примитивности» того или иного языка неправомерно: то же самое явление, а именно, 
б
о
льшая степень дифференциации значений слов в одном языке по сравнению с другим 
обнаруживается и при сопоставлении друг с другом так называемых «цивилизованных» 
языков. Ниже, в главе 3 будут даны соответствующие примеры из английского и русского 
языков; все они убедительно говорят о том, что структура словарного состава (равно как и 
грамматическая структура) разных языков р а з л и ч н а , но отнюдь не о «превосходстве» 
одного языка над другим. Из того факта, что в английском языке нет слова со значением 
'палец' вообще, а есть дифференцированные наименования для 'большого пальца на руке' 
(thumb), 'всех остальных пальцев на руке' (finger) и 'пальца на ноге' (toe), никак нельзя 
сделать вывода об «отсталости» английского языка по сравнению с русским. К тому же 
при сравнении «примитивных» языков с «цивилизованными» столь же часто наблюдается 
и прямо противоположное явление — недифференцированность значения слова; так, в 
том же самом бушменском языке одно и то же слово обозначает не только мясо, но и всех 
съедобных диких животных вообще. Однако, как мы уже знаем, это отнюдь не смущает 
приверженцев теории «развитых» и «неразвитых» языков, которые в этом случае говорят 
о «диффузности» первобытного мышления, следуя тому же принципу — «что хорошо для 
своего языка и плохо для чужого»
2
. 
Наконец, иногда разницу между языками «передовыми" и «примитивными» 
усматривают в том, что в последних якобы отсутствует какая-либо стилистическая 
дифференциация, в то время как для первых характерно наличие большого количества 
развитых функциональных стилей. Но и этот аргумент неправомерен: в 
любом
языке 
имеется определенная 
1 
См. Ю. А. Найда. Наука перевода. «Вопросы языкознания», 1970, № 4, с. 11. 
2 
См. Е. Nida. Principles of Translation as Exemplified by Bible Translating. "On Translation", ed. by R. 
Brower. Cambridge, Mass., 1959, p. 26. 
22 
стилистическая дифференциация, хотя, конечно, не во всех языках (и не во все периоды 
существования одного и того же языка) выделяются одни и те же функциональные стили. 
Так, в языках социально и культурно отсталых народов отсутствуют, конечно, такие 
стили, как научный, публицистический и другие, но в них, как правило, четко выделяются 
стили религиозно-мифологический, фольклорный, разговорно-бытовой и некоторые 
другие. Как только на том или ином языке появляется научная, политическая и другая 
литература, в нем немедленно возникает и соответствующий функциональный стиль и 
прежде всего соответствующая специальная терминология, о чем мы уже говорили 
применительно к словарному составу языка. 
Несомненным является одно: деление языков на «высшие» и «низшие», 
«прогрессивные» и «отсталые», «цивилизованные» и «первобытные» носит по своему 
существу расистский характер, каковы бы ни были субъективные взгляды и намерения 
лиц, придерживающихся этой точки зрения. В относительно недавнем прошлом эта 
теория получила своеобразное преломление в советском языкознании в лице недоброй 
памяти так называемого «нового учения о языке» академика Н. Я. Марра и его 
последователей. Исходя из своей вульгарно-социологической трактовки языка как 
простого производного от уровня социального развития общества, марристы пытались 
установить в развитии человеческих языков определенные «стадии»: народы, 
находящиеся на низших уровнях социального развития, по их мнению, характеризуются 
«низшими стадиями» развития мышления и языка, в то время как народам, достигшим 
более высоких уровней социального развития, свойственно мышление и языки более 
«высоких» стадий.
1
При этом их излюбленным аргументом было утверждение о том, что 

---

это неравенство умственного и языкового развития народов не расовое, а общественно 
обусловленное. Фактически этот «аргумент» сводился, однако, к подмене расизма 
биологического расизмом социологическим. 
Если бы марристы были правы, то это означало бы, что при переходе от более 
низкого уровня социального развития 
1
Отголоски этих концепций порой дают себя знать и сейчас; в статье В. И. 
Дегтярева «Формирование категории вещественности», («Вопросы языкознания», 1971, № 
6) всерьез утверждается, что индейцы, говорящие на языке хопи, находятся на более 
низком уровне «мыслительного развития», чем люди, говорящие на европейских языках! 
23 
к более высокому менялся бы и строй языка того или иного народа. История пародов и 
языков СССР, однако, самым убедительным образом опровергла эту вульгарную-
социологическую концепцию. Известно, что многие народы и племена, жившие на 
территории бывшей царской России, до революции находились на уровне 
первобытнообщинного или родового строя, от которого они сразу же, минуя феодальную 
и капиталистическую формацию, перешли к социализму. Однако при этом их языки 
остались в целом теми же, что и прежде, не претерпев никаких особых «качественных» 
изменений ни в области грамматического строя, ни в словарном составе (в его основном 
ядре). Безусловно, их словарь пополнился большим количеством терминов научно-
технического, общественно-политического и философского характера (образованных как 
за счет заимствований, так и из внутренних ресурсов самих этих языков); но этот процесс, 
как уже было сказано, происходит непрерывно в любом языке. За годы советской власти 
на языки некогда отсталых народов СССР была переведена обширная научно-
техническая, общественно-политическая и философская литература; однако нигде и 
никогда не возникало непреодолимых препятствий для такого рода переводов. Таким 
образом,